Мона. Ах, это было так мило с вашей стороны, что вы разрешили Долли пойти.
Гумберт. Значит, вечеринка удалась?
Мона. Ах, было буйственно, потрясающе.
Гумберт. А Долли, как вы ее называете, много танцевала?
Мона. Не так уж страшно много. А что?
Гумберт. Полагаю, все эти мальчишки без ума от нее?
Мона. По правде говоря, сэр, Долли вообще не думает о желторотых мальцах. Ей скучно с ними.
Гумберт. А что Рой или как его там?
Мона. А, этот.
Вяло пожимает плечами.
Гумберт. А что ты думаешь о Долли?
Мона. Что ж, девчонка она — ух какая. Гумберт. Она с тобой вполне откровенна? Мона. Девчонка как следует. Гумберт. Я имею в виду, я полагаю, что ты и она…
Вбегает Лолита.
Мона. Долли, у тебя сегодня урок фортепиано, не забыла? Не в понедельник. Я заехала за тобой, как мы условились. Помнишь?
Гумберт. Ровно в восемь будь дома, Лолита.
Занавес из газовой материи только что опустился, и юные исполнители выходят на последний поклон перед зрителями. Мы мельком видим мясистые ладони аплодирующего Куильти, в то время как Лолита мечтательно улыбается огням рампы. Вивиан Даркблум посылает ей воздушный поцелуй. Аплодисменты постепенно стихают.
Атмосфера бурного успеха. Мисс Кинг, учительница фортепиано, здоровается с облаченным в смокинг Гумбертом.
Гумберт. Рад вас видеть, мисс Ламперер. Мисс Кинг. Кинг.
Гумберт. Да, конечно. Мисс Кинг. Тысяча извинений. Я спутал с именем учительницы фортепиано в «Госпоже Бовари»[76]. Между прочим, спасибо, что уделяете Лолите так много времени.
Мисс Кинг. Много времени? Я бы так не сказала. По-видимому, она была слишком поглощена своими репетициями. Сколько же она пропустила? По меньшей мере, четыре урока.
Из гримерной комнаты выходит Лолита. Она пленительна. Она возбуждена. Она все еще несется на крыльях успеха.
Лолита (к Гумберту). Ты можешь ехать домой. Мона отвезет меня в дом ее тети на ужин.
Гумберт. Ты поедешь со мной. Домой. Немедленно.
Лолита. Но я обещала Моне. Ах, прошу тебя!
Гумберт. Нет.
Лолита. Я сделаю все, что захочешь, если разрешишь мне поехать.
Гумберт. Нет.
Лолита. Я люблю тебя.
Гумберт. Любишь меня? С такой убийственной ненавистью в этих накрашенных глазах? Нет, моя девочка, ты поедешь домой и сядешь за пианино.
Он хватает ее за руку. Скандал был бы неуместен. Уходят. Автомобиль подъезжает к дому Гумберта. Лолита пытается сбежать.
Гумберт. Куда ты собралась? Иди в дом.
Лолита. Хочу прокатиться на велосипеде. Мне нужно прийти в себя на свежем воздухе, негодяй.
Гумберт. Ты пойдешь со мной в дом.
Лолита. Ради Христа…
Гумберт. Я знаю, что ты мне неверна. Какая-то липкая паутина опутывает меня. Но я не намерен сдаваться. Ты не можешь изводить меня так. У меня есть право знать, у меня есть право бороться.
Лолита. Закончил?
Гумберт. А это все, что ты можешь сказать в ответ?
Лолита. Если ты закончил, я пойду поем чего-ни- будь. Ты ни за что лишил меня восхитительного ужина.
Лолита управилась с сандвичем и теперь неряшливо выуживает из консервной банки скользкую половинку персика. Гумберт с трясущимися от бешенства руками наливает себе выпить. Она ест, просматривая книжку комиксов и почесывая голень.
Гумберт. Какой же дурень, какой дурень этот Гумберт! Предоставить в распоряжение маленькой Лолиты тьму безумных безгумбертовых возможностей! Мечтательные прогулки на велосипеде, закаты, уединенные аллеи, уроки фортепиано, репетиции, укромные овражки, гаражи, угольные склады.
Лолита, покончив с едой, идет к двери. Гостиная.
Лолита сидит, развалившись, в кожаном кресле. Выкусывая заусеницу, она следит за Гумбертом бесстрастными глазами. Поставив вытянутую ногу в одном толстом белом носке на табурет, она, не переставая, качает его.
Лолита. Ну что же, говори, любовничек.
Гумберт расхаживает по комнате, потирая рукой щеку и дрожа от гнева.
Лолита. Потому что, если ты еще пару минут помолчишь, я поеду кататься на велосипеде.
Гумберт усаживается в кресло напротив, рассматривая ее лицо. Она продолжает смотреть на него в упор и раскачивать табурет.
Гумберт. Не думаю, что ты будешь и впредь кататься на своем велосипеде.
Лолита. Вот как?
Он сдерживает себя, стараясь говорить спокойно, но его голос постепенно усиливается до истерических взвизгов. А окно напротив открыто, и сирень во дворе слышит их разговор.
Гумберт. Долорес, все это должно прекратиться немедленно. Ты разрушаешь наши отношения и подвергаешь опасности саму себя. Я не знаю, и знать не хочу, с которым из юных хулиганов, Роем и Фоем[77], у тебя тайные свидания. Но это должно прекратиться, а не то случится непоправимое.
Лолита. Непоправимое? Скажите пожалуйста!
Он отпихивает табурет, который она все раскачивала пяткой и носком, и ее нога глухо ударяется об пол.
Лолита. Эй, полегче на поворотах!
Гумберт хватает ее за тонкое запястье, когда она совершает попытку сбежать из комнаты.
Гумберт. Нет, ты будешь меня слушать! Я сломаю тебе руку, но ты будешь слушать. Завтра — да, завтра — мы уедем, мы поедем в Мексику, мы начнем совершенно новую жизнь.
Ей удается выкрутить свою руку из его хватки и выбежать из дому.
Гумберт выбегает следом и видит, как она, нажимая педали, удаляется на велосипеде по улице. Держась одной рукой за сердце, Гумберт заворачивает за угол, направляясь в молочный бар, который Лолита часто посещает. В свете уличных фонарей ее велосипед, прислоненный к фонарному столбу, стоит одинокий и смущенный. Гумберт входит в бар. В его отдалении сквозь стекло телефонной будки он видит свою Лолиту, юную русалку в прозрачном резервуаре. Она продолжает говорить. С кем? Держа трубку в горсточке и конфиденциально сгорбившие s над ней, она глядит на Гумберта, прищурившись, затем вешает трубку и выходит из будки.
Лолита (бойко). Пробовала тебе позвонить домой.
Гумберт. Правда? Странно. Я видел, что ты с кем- то разговаривала. Твои губы двигались.
Лолита. Да. Ошиблась номером. Слушай, я не хочу, чтобы ты злился на меня. Теперь все изменится к лучшему. Принято большое решение.
Гумберт. Ах, Лолита. Если только я все еще могу тебе доверять.
