– Пойдём, – Адам протянул руку. – Давай приступим и возвратим твою спутницу жизни. Добро пожаловать в мой мир, сын.

* * *

Обучение Цирцена под руководством Адама началось следующим утром, и лэрд Броуди стал потихоньку понимать, что он всегда чувствовал внутри себя и чего опасался: возможность неограниченной власти. Он стал сознавать, почему эта власть пугала его. Его – воина, который ничего не боялся. Подобная власть внушала ужас, потому что возможность использовать её несла в себе огромную ответственность. То, что прежде казалось бескрайней неизведанной территорией – его Шотландией – теперь представлялось в удивительной перспективе.

Существовали и другие миры, далеко от мест обитания людей. Он понял, почему Туата де Даан кажутся обособленными от смертных. Миниатюрный кусочек земли, называемый Шотландией, и их крошечная война за независимость была одной из миллионов во Вселенной.

Через пару дней познания ничтожной части себя, у Цирцена началось развиваться (пусть неохотно, но всё-таки лэрд признал это) некоторое уважение к мужчине, который породил его. Адам на самом деле предавался странным забавам, был склонен вмешиваться в чужие дела и предаваться озорству. Однако, учитывая, как далеко на самом деле простирались возможности его “злейшего эльфа”, Цирцен понял, что Адам, как правило, проявлял поразительную сдержанность. Он также стал осознавать, как смертные, не владеющие подобной магией, не могли здраво судить о тех, кто обладал подобной властью.

Он смотрел на своего отца, склонившегося над древним томом, из которого тот зачитывал вслух, давая Цирцену знания о происхождении своего народа. Было трудно понять столь необычного человека, как его отец, ведь Адам, по обычаю, был окутан волшебными чарами, из-за которых выглядел моложе Цирцена.

– Адам, что за связь у меня с Лизой? Что случилось в ту ночь, когда она и я…

– Любили друг друга? Ах, совокуплялись, как любит говаривать Дункан, – Адама поднял голову от книги.

– Что тебе рассказывала Морганна, когда ты был юношей?

– О чём? Она мне много чего говорила, – пожал плечами Цирцен.

– Что она говорила тебе о том, что произойдет, когда ты прольешь своё семя в женщину? – спросил Адам, стараясь не рассмеяться.

– Ох, об этом . Она сказала, что оно потеряет силу, – мрачно пробормотал Цирцен.

Адам откинул голову назад, сотрясаясь от смеха.

– Это в точности, что могла бы сказать Морганна. Она знала лучший способ, как договориться с таким упрямым мальчишкой, как ты. Ты когда-либо пытался пролить семя в женщину?

– Не-а. Поначалу я поверил ей и опасался того, что оно действительно потеряет силу. Потом, когда достаточно подрос и понял, что Морганна пошутила, я не делал этого, потому что не желал разбрасывать своих бастардов по округе. Наконец, когда я женился на Найе и был готов обзавестись семьёй, то узнал о том, что ты сделал…

– Я рассказал тебе в тот же день, не так ли? Знал, что ты собираешься иметь детей.

– Ты сказал мне, чтобы предостеречь? – переспросил ошарашенный Цирцен.

– Конечно. Я знал, что случится, если ты осуществишь это. Ты оказался бы связан с женщиной, которую не любил, а это для нас чистейший ад.

– Так моё семя в женщине соединяет нас?

– Похоже, это побочное действие нашего бессмертия. Наша жизненная сила настолько сильная и могущественная, что когда мы освобождаемся внутри смертной женщины, возникающий при этом крепкий союз связывает нас. И эта связь вскоре включит в себя и твоего ребёнка.

– Лиза не беременна, – быстро произнёс Цирцен.

Адам насмешливо посмотрел на лэрда.

– Конечно же, беременна. Ты – наполовину эльф и наполовину человек – и гораздо более мужчина, чем мы. Ты можешь стать нашей надеждой в будущем.

– Лиза носит моего ребёнка?! – взревел Цирцен.

– Да. С того момента, как ты пролил в неё семя, когда любил ее в первый раз.

Цирцен молча застыл.

– Первые семь месяцев прекрасны. Удивительно, когда сила ребёнка смешивается с твоей и матери. Ты ощущаешь его пробуждение, волнение и распускающуюся жизнь. Ты удивлён тем, что создал, и страстно хочешь увидеть его появление. А затем идут последние два адских месяца. Ты, Цирцен, был занозой в заднице. Ты хотел выйти наружу, лягался, размышлял и спорил, а то вдруг я обнаружил тягу к нелепой еде, которую никогда не хотел раньше, и ах, да – роды, милая Дагда! Я испытывал схватки Морганны. Я чувствовал боль, созидание и удивление. Во время рождения твоего первого ребёнка, ты и Лиза будете настолько сильно связаны, что ты не сможешь и помыслить, чтобы вздохнуть без неё.

Цирцен хранил молчание, испытывая страх от мысли о беременности Лизы, и что за этим должно последовать. Затем громадные размеры того, о чём упомянул Адам, сразили лэрда наповал.

– У тебя была подобная связь с моей матерью?

– Я не лишен чувств, Цирцен, – холодно ответил Адам. – Просто стараюсь держать их в узде.

– Но она умерла!

– Да, – признал Адам. – Я сбежал в самый дальний уголок земли, пытаясь отгородиться от смерти Морганны. Но у меня ничего не получилось. Даже на Мораре и в других мирах, я ощущал её кончину.

– Почему ты позволил ей умереть?

Адам послал ему мрачный взгляд.

– По крайней мере, теперь ты понимаешь – то, что было у меня с Морганной, теперь между тобой и Лизой. Представь себе, что я вынес, разрешив твоей матери умереть. Возможно, в глубине души ты сможешь менее сурово осуждать меня.

– Но почему ты позволил ей? – повторил Цирцен.

Адам покачал головой.

– Моя жизнь с Морганной уже совсем другая история, и у нас нет на неё времени.

Цирцен изучал необыкновенного мужчину, избегавшего его взгляда. Позволить Лизе умереть? Никогда!

– Но ты мог сделать Моргану бессмертной? – с отчаяньем настаивал Цирцен.

Адам сжал челюсти. Он стрельнул в Цирцена яростным взглядом.

– Она отказалась. А теперь оставим это.

Цирцен прикрыл глаза. Почему его мать отказалась от предложенного Адамом зелья? Сделает ли Лиза тоже самое?

Он не разрешит ей так поступить, решил Цирцен. Он никогда не позволит Лизе умереть! Смутные угрызения совести от мысли о том, что он намерен сделать возлюбленную бессмертной, ушли безвозвратно. После того, что сейчас поведал ему Адам, Цирцен понял: ему никогда не удастся выдержать утрату разделенной ими связи. Ребёнок! Лиза носит его ребёнка, и их связь возрастет, чтобы включить в себя их сына или дочь.

Пережить смерть Лизы? Нет. В знак воздаяния за то, что забирает у Лизы смертное существование, Цирцен дарует ей прекрасное будущее с её семьёй. Таковым будет его возмещение.

* * *

Цирцен материализовался на рассвете дня окончания Лизой школы. Быстро перелез через стену, отделяющую соседей от участка Стоунов. Поспешно проколол шины небольшой машины, чтобы та не смогла уехать. Затем Цирцен раздражённо посмотрел на машину побольше. Какая из них «Мерседес»? – нахмурившись, засомневался лэрд. Цирцен быстро проколол шины и второй машины. Но что, если родители Лизы поменяют колёса? И будь у них новые колёса, то где бы они их держали?

Цирцен внимательно осмотрелся в поисках хранилища, потом долго с хмурым видом рассматривал металлические штуковины, несущие личную ответственность за причиненный вред его женщине. Он боролся с сильным желанием прокрасться в дом и взглянуть на спящую восемнадцатилетнюю Лизу, с которой он пока ещё не был знаком.