огорчению, она пнула его в самую чувствительную часть тела – ту, к которой большинство женщин прикасалось с благоговением. Когда он сложился пополам, его руки в придачу задели острые осколки на полу, и он поморщился от боли. Девушка перепрыгнула через него, как испуганная лань, и ринулась к открытой двери.
Превозмогая боль, он стремительно переместился. Его рука мелькнула и сжала её лодыжку.
- Покинешь комнату - умрёшь, - решительно заявил шотландец. - Мои люди убьют тебя, как только увидят.
- Какая разница? Ты тоже! - закричала она. - Отпусти меня!
Она лягалась, безрезультатно пытаясь освободиться от его руки, крепко сжимавшей лодыжку.
Он зарычал, ударом ноги закрывая дверь. Затем, дернув девушку за ногу, заставил её, потеряв равновесие, свалиться на него. Цирцен попытался перекатиться на неё, чтобы не дать ей ударить его каким-либо из керамическим творений, которыми она так хитро усыпала пол. Но девушка так брыкалась, что столкнула его и оказалась сверху. Они сцепились в схватке. Она боролась с ним с удивительным мужеством и силой. Сознавая своё превосходство в силе, он сосредоточил усилия на её укрощении, стараясь не причинить ей боль, или, не позволяя ей навредить себе. Если кому и суждено причинить ей вред, то это будет только он.
Мужчина и девушка беззвучно боролись. Тишину нарушало лишь его ворчание, когда она особенно болезненно его задевала, да её тяжелое дыхание. Наконец, он поймал её за руки и вытянул их над головой, пригвоздив её спиной к полу. Его пальцы почти соскользнули, нащупав полоску металла на её запястье. Цирцен так крепко держал её за руки, что вещь соскользнула, и он зажал её в кулаке, затем сунул в свой спорран, позже он ей займется,— возможно, эта штуковина даст ключ к разгадке её тайны. Он умышленно всем весом придавил девушку, зная, что она не сможет дышать. ‘Покорись’, - молча настаивал он, поскольку она брыкалась, пытаясь заполучить свободу.
- Я сильнее тебя, девушка. Сдавайся. Не’удь дурочкой.
- И позволить тебе убить меня? Никогда! Я слышала твоих людей. - Она задыхалась, пытаясь дать доступ воздуху в придавленные его весом лёгкие.
Цирцен нахмурился. Так вот почему она устроила ему ловушку. Она, должно быть, подслушала Галана и Дункана, когда они отправились на ночлег по комнатам. Очевидно, они сболтнули что-то насчет того, что он собирается её убить. Он должен поговорить с этими двумя, чтобы смотрели в оба, возможно, придется вернуться к гэльскому языку в пределах сторожевой башни. Шотландец на мгновение отвлекся, восхищаясь её находчивостью, чем она тут же воспользовалась, со всей силы ударив его лбом в подбородок. Чёрт, больно-то как! Он сильно встряхнул её и поразился, когда девушка не завизжала, а снова попробовала ударить его головой.
Похоже, плутовка не собиралась сдаваться, и до него дошло, что она будет сражаться с ним, пока не задохнётся. Поскольку свободными оставались только головы, единственное, что он смог придумать, —это поцеловать её. Прижав ее губы своими, он лишил ее возможности боднуть его ещё раз. Воин внутри него давно усвоил, что лучший способ управлять схваткой - стать, насколько возможно, недосягаемым для врага. Требовались железные нервы, поскольку сдержать натиск шести футов и семи дюймов безжалостного Броуди кого угодно лишит мужества.
Пока, поздравляя себя с успешной стратегией, Цирцен удерживал от драки её единственную часть тела, которой она могла двигать, ему пришло в голову, что его действия - простой самообман. Он хотел поцеловать её с того момента, как она материализовалась перед ним в ванной, - ещё одно отступление от его строгих правил. Лэрд знал, что физическая близость с этой женщиной могла бы нарушить его беспристрастность. Но их стычка привела его в тесный контакт с каждым дюймом её тела. Женственные изгибы прижимались к нему по всей длине его сильного тела, словно оба соперника были обнажены, а воинственная умелая засада возбудила его больше, чем её красота.
Цирцен ощущал её аромат: смесь страха, женщины и ярости. Это сделало его твердым как камень.
Он стремился подчинить её своим поцелуем, заставить понять его полное господство, но давление её нежных округлостей ниже его груди воспламенило его, и он обнаружил, что пытается погрузить свой язык меж её губ, переходя от завоевания к соблазну. Он ощутил момент, когда его поцелуи перестали быть лишь способом покорить её и превратились не во что иное, как первобытное желание, потворствующее его потребности в этой девушке. Всё, что мужчине нужно сделать, это откинуть в сторону плед, снять с неё странные брюки и войти в неё. Большое искушение.
Его дыхание участилось, резко отдаваясь в ушах. Слишком давно он не был с женщиной, а его тело сильно напряжено. Он сменил положение, отодвигаясь подальше, чтобы прекратить болезненное давление его возбужденной плоти на колыбель её бёдер.
Когда она замерла под ним, он, наконец, обуздал своё желание. Неохотно оставляя ее полную нижнюю губу, он жадно всосал её напоследок, прежде чем отстраниться. Цирцен пристально посмотрел на девушку. Глаза закрыты, чёрные ресницы веером лежат на щеках.
- Теперь ты собираешься убить меня? - прошептала она.
Цирцен уставился на неё, противоречивые указания раздирали его. В пылу сражения он извлёк свой кинжал и сейчас держал его у её горла. Одно стремительное движение, и всё будет кончено. Быстро, милосердно, просто. Его клятва будет исполнена, и всё, что останется сделать, только убрать девушку с перерезанным горлом и заставить сердце замолчать навсегда, возвратившись к своему тщательно организованному существованию. Её глаза расширились в тревоге, поскольку она почувствовала прикосновение к коже холодного металла.
Цирцен сделал ошибку, заглянув в них. Он закрыл глаза и сжал челюсти. ‘
‘Убейте её сейчас же!’ - скомандовал себе лэрд.
Ни один палец не дрогнул. Нож бесполезно прислонился к её коже.
- Я не могу умереть сейчас, - прошептала девушка. - Я ещё даже не жила.
Мускулы его руки признали своё поражение раньше, чем разум. Не существовало слов, которыми она потрясла бы его более. ‘Я ещё даже не жила’. Эта красноречивая мольба дать попробовать вкусить, что может предложить ей жизнь, и, осознавала она это или нет, весьма откровенная. Это многое поведало ему о ней.
Рука его расслабилась, и он отстранил нож от её горла с куда большим облегчением, чем поместил его туда. Бормоча проклятие, Цирцен швырнул кинжал через комнату, где он, удовлетворенно звякнув, вонзился в дверь.
- Нет, девушка, я не стану убивать тебя. – Не сегодня, - мысленно прибавил он. Он расспросит её, изучит, определит её причастность. Определит: виновна она или нет. Если он обнаружит свидетельства уловок, мелочности или алчности, его лезвие легко найдёт цель, убеждал он себя.
- Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Если я отпущу тебя, посидишь спокойно на кровати и ответишь мне?
- Да. Не могу дышать, - добавила она. - Поспеши.
Цирцен переместил свой вес так, чтобы не лежать на ней полностью. Он позволил ей обрести свободу на контролируемых условиях, давая понять, что этим она обязана ему. Это была не та свобода, которую она заслужила, и не та, которую она могла бы надеяться когда-либо получить. Он дал ей немного простора, разрешая двигаться в определенных пределах. Необходимо дать ей понять, что его власть над нею безгранична.
Несмотря на неудобство его возбуждённого состояния, он вынудил её сохранить тесный контакт, когда она выскользнула из-под него. Это была просто демонстрация мужского превосходства. Он дал ей ровно столько места, чтобы едва подобрать под себя колени. Он ежеминутно прижимался, так что девушке пришлось хватать его за плечи, отстраняя, чтобы ее дыхание не коснулось его губ. Он следовал за ней повсюду, пока она, молча, не уступила его напору.
Она вызывающе отвернулась и, опершись на него, встала. Встреться девушка с ним взглядом, он бы стал дальше давить на нее, - подумал он, но, поскольку у нее хватало еще сил отказываться смотреть ему в
