Кобзев удивленно вытаращил глаза и закашлялся.
– Ты в каком смысле?
– Брюнетки, блондинки, худые, полные... Какие?
Кобзев подумал, провел ладонью по лысеющей голове. Потом придвинул к себе тарелку со вторым и ответил дипломатично:
– Мне, братец ты мой, все равно. Я уже столько лет женат, что перестал думать о других женщинах.
– Лицемер! – сурово заклеймил коллегу Неволин. – Сам видел, как ты к Обориной из бухгалтерии клеился!
– Вранье! – возмутился тот, даже слегка побледнев. Больше всего на свете Герка Кобзев боялся своей жены – женщины строгой и решительной, искусствоведа со стажем, – хотя было непонятно, каким образом до нее могут дойти слухи о Леночке Обориной из бухгалтерии...
– Да ладно тебе... А как ты относишься к таким... я даже не знаю, как описать. Вроде бы они не худенькие, но и не толстые, а такие... – Неволин задумался, подбирая нужное слово, и пошевелил пальцами.
– Плотненькие, – быстро подсказал Кобзев. – Приятные на ощупь. Чтобы, значит, не было такого чувства, будто батарею гладишь!
– Ну да, вроде того... – задумчиво согласился Неволин. – Но я, вообще, не о том! Бывает так, что всю жизнь думаешь, что нравятся тебе женщины одного типа, а потом – бац! – и переключаешься на что-то другое?..
– Бывает, – энергично кивнул Кобзев. – Вот, помню, в конце девяностых со мной случилась история. Поехали мы в Малайзию, контракт один подписывать. И была там одна малаечка, малаечка-милашечка... Только не вздумай никому рассказать! – спохватившись, прошипел он.
– Господи, да что я, не понимаю...
К их столу подошел Юра Ликин.
– Привет... О чем речь, граждане?
– Юрка, привет... – Неволин пожал ему руку. – Как теща, уехала в свой Серпухов?
– Не в Серпухов, а в Саратов!
– Мы о женщинах беседуем, – сказал Кобзев. – О странностях любви, если можно так выразиться.
Юра Ликин моментально оживился.
– Хорошая тема... Слушайте, есть один диск с японской анимашкой – прямо волосы дыбом!
– С чем?
– Это жанр такой у японцев – анимэ... Мультфильм. В этом мультике – что-то там про одну принцессу и демонов... Короче, я пересказывать не буду, я его посмотреть тебе дам, Кобзев.
– Моя Марина Викторовна мне такие вещи смотреть не разрешает, – вздохнул Кобзев. – Только высокохудожественное кино, желательно призеров фестиваля в Каннах...
– Это что! – с видом превосходства фыркнул Юрий. – Вы о предрассудках моей разлюбезной тещи еще не знаете...
И он принялся рассказывать о своей теще.
Неволин не слушал его, он опять думал о Розе. «Зря я Герку спросил... Все не то и не так! Дело ведь не в том, что у меня предпочтения поменялись, а совсем в другом. Как мне жить дальше? Лизка уже платье шьет, всем подругам уши прожужжала, что скоро свадьба... Я буду самый настоящий подлец, если возьму свое предложение назад. И вообще, я же люблю ее, Лизу? А Роза – это так, случайность... – Неволин принялся вылавливать ложкой вишни из киселя. – Ну ладно, скажу я Лизке, что не собираюсь на ней жениться. И что? Выгонять ее из дома? Для чего – для того, чтобы встречаться с Розой? Да Розе я задаром не нужен, у нее нормальная семья – муж, дочка, с какого перепугу она станет их бросать? И вряд ли она захочет, чтобы я стал ее любовником... Да я и так ее любовник! Вернее, был им, поскольку Роза ясно дала понять мне, что не собирается со мной больше встречаться...»
Во второй половине дня приехала Света.
– Мам, ты подстриглась? – изумленно сказала она, и привычное меланхолично-кислое выражение стало сползать с ее лица. – С ума сойти... а ты знаешь, тебе очень идет! – Она обошла Розу, разглядывая ее со всех сторон. – Да, определенно идет! И ты как будто похудела?..
– Правда? – обрадовалась Роза.
– Ну что я, врать, что ли, буду! Мам... А это что? Я у тебя не видела...
Света заинтересовалась новым приобретением Розы – брючным костюмом оливкового цвета.
– Нравится? Недавно купила... Я в последнее время стала ужасной транжирой, отец меня ругает, – призналась Роза. – Говорит, я его разорю.
– Да ладно, слушай его больше! – возмутилась Света. – А что у тебя еще есть?
Роза повела ее в свою комнату и распахнула гардероб.
