– Пожалуйста, нам надо поговорить. Тет-а-тет.

– Что? – первой очнулась мадам Куделина. – А… Дети, не мешайте, это к нам с папой. По делу… Лиза, присмотри за Санечкой.

Нина направилась по коридору к самой дальней комнате – спальне. То, что она так хорошо ориентируется в чужой квартире, должно подействовать на эту Зину. Скандалить, качать права, вопить при детях – отдайте мне вашего мужа – глупо и неэстетично. Достаточно уверенно пройти по коридору.

В спальне Нина сразу же села на подоконник.

Валентин встал посреди комнаты, опустив руки… мадам Куделина прикрыла дверь изнутри и сразу тревожно уставилась на Нину:

– Вы кто? Зачем вы пришли? Откуда у вас ключ?

Нина протянула руку, не глядя, взяла с книжной полки тяжелый семейный альбом. Так же быстро перелистнула несколько страниц. Она знала тут все наизусть.

Нина протянула раскрытый альбом мадам Куделиной и ногтем постучала по старому школьному фото:

– Это я.

Валентин по-прежнему молчал, мадам сосредоточенно разглядывала снимок. Наверняка мадам знала это фото наизусть («а вот папа наш, в центре стоит!»), но и предполагать не могла, что юная девушка рядом с «папой» – его первая любовь. Нина Сотникова…

– И что? – прошептала мадам. – Что это значит… Нина?

– Нина, зачем ты? – больным голосом произнес Валентин.

– Зачем? Затем, что пришел час. Сколько можно… Двадцать лет скрываться от людей! Двадцать лет – встречи украдкой… – печально, тихо, но твердо сказала Нина. – Если ты, Валечка, боишься открыться своей жене, то это сделаю я.

– Я не понимаю… – пролепетала мадам. – Какие двадцать лет? Вы встречаетесь – двадцать лет? Валя… Это ведь неправда?

– Разумеется, неправда! – вскинул голову Валентин. – Я только тебя люблю, Зина.

Боже, как предсказуемо, как банально! Примерно такого разговора Нина и ожидала. Валентин, конечно, все отрицал – мужчины боятся перемен, они очень консервативны. Это нормально. А вот Зина мужу обман не простит. Недаром Валя столько лет оберегал покой жены – знал, насколько та чувствительна, обидчива… Зина не спустит измену мужа на тормозах – именно на это и рассчитывала Нина, придя сюда сегодня. Главное, чтобы Валентин не сильно обиделся на нее, Нину.

Поэтому – лишнего не говорить, Зину напрямую не оскорблять. Твердить о любви – любовь, она все оправдает… Как только Валя поймет, что Нина пришла сюда потому, что кончились силы терпеть, он простит этот визит.

И все тогда будет хорошо. Все вернется на круги своя…

Валя + Нина = любовь. Вот она, формула счастья, вырезанная перочинным ножом на школьной парте тысячу лет назад.

– Зина… – Валентин бросился к жене, обнял ее. – Миленькая моя! Не верь этой ведьме! Не верь! Ничего не было… Только ты, только дети… ты самая-самая, ты мой ангел… Разве ж я променяю тебя на кого?

«Ведьме»! Нет, а оскорблять-то зачем? – обиделась Нина. Все-таки какие они неблагодарные, эти мужчины!

Зина попыталась оттолкнуть мужа:

– Нет… Не трогай меня.

– Зиночка! Зина!

– Двадцать лет… все было обманом. Вся жизнь – обман… ложь! – пролепетала мадам Куделина. – Уйди.

– Зина! – Валентин лихорадочно целовал руки жены.

– Все – обман… Неправда. Вся жизнь… – бормотала та.

– Зина… Я тебя люблю! – неистовствовал Валентин. Потом обернулся к Нине, терпеливо дожидающейся конца этой сцены. – Ты… Что ты наделала? Будь ты проклята… – Он затряс сжатыми кулаками над головой.

– Валя… я же люблю тебя! – Нина заплакала от обиды. Она, конечно, ожидала, что Валентин будет упрямиться, отрицать их связь, но то, что он позволит себе оскорблять ее, Нину… Женщину, которая столько лет его ждала, столько вытерпела!

– Господи, как ты мне надоела, – с ненавистью произнес Валентин, глядя Нине в глаза. – Хоть бы ты сдохла. Как мне от тебя освободиться, как?!

– Что ты такое говоришь? – прошептала Нина в ужасе. – Опомнись, ты сам потом будешь жалеть… Валька, мы же две половинки. У нас любовь – на всю жизнь… Мы созданы друг для друга!

– Зина, не слушай ее. Да, у нас с ней было. Но это ничего не значит. Я ее уже давно ненавижу… Меня тошнит от нее.

– Да, тошнит… – возмутилась Нина. – Двадцать лет тебя тошнит! Ты же не мазохист… Не ври, Валечка… ты тоже меня любишь. Просто ты боишься перемен. Зина, вы не думайте, я не стану запрещать ему встречаться с детьми, помогать вам… Я не злодейка, в конце концов!

Стоило Нине упомянуть про детей, как Валентин окончательно взбеленился. Он вдруг подскочил к Нине, схватил ее за волосы, сдернул с подоконника.

– Не смей… Не смей! Ты… я тебя ненавижу. Ты все испортила. Будь проклята, будь проклята, будь проклята!

Нина, плача, пыталась отцепить его руки. Ей было больно – как физически, так и душевно. Подобного поведения от Валентина она не ожидала.

– Да, ты со мной двадцать лет встречался, а я виновата… зато ты весь белый и пушистый… ах тебя соблазнили, с пути истинного сбили… Пусти! – Нина наконец вырвалась.

Валентин стоял посреди комнаты – весь белый, с горящими от ненависти глазами. Он словно хотел взглядом испепелить Нину. А мадам Куделина… да что о ней говорить! Овца овцой… Стоит, глазками хлопает.

Нина в этот момент вдруг почувствовала, насколько отвратительны ей эти люди, этот дом, эта квартира. Словно пелена с ее глаз упала. И как она могла надеяться, что Валентин уйдет из семьи? И за что она его любила, этого Валентина?.. Разве можно любить мужчину, который способен поднять на женщину руку? Способен произносить вслух такие гадкие, грубые слова?..

Гордость Нины была задета.

– Ну, Валентин… ну ты подлец! – прошептала Нина. – Я тебя… Я тебя знать больше не хочу! Даже если ты ко мне на коленях приползешь – не прощу!

Она выбежала из комнаты. В коридоре замешкалась на миг – из гостиной раздавался грохот, звуки взрывов, смех младшенького… как его там? Санечки. Они все это время смотрели мультики. И то, что дети смотрели мультфильмы, показалось Нине тоже отвратительным. Чужие. Тут все чужое. И как она, дурочка, могла надеяться, что Валентин отсюда уйдет?..

Нина выскочила из квартиры. Сбежала по лестнице, мимо работяг, орудующих валиками возле стен.

И только на улице заметила, что испачкала свою дорогую летнюю тунику мерзкой розовой краской…

Кое-как Нина доехала до дома. Там, не переодеваясь, упала в кресло и дала волю слезам. «Жизнь кончена… Все – кончено!» – горестно думала она, пытаясь осознать размеры разрушений. А они были ужасны – двадцать лет прошли впустую, закончились ничем. Ее бессмертная любовь к Валентину Куделину оказалась пшиком.

И муж, и любовник бросили ее.

«Не надо плакать – глаза покраснеют, нос опухнет… Кому я такая нужна буду?» – внезапно остановила себя Нина. В какой-то нервной лихорадке подбежала к зеркалу, пристрастно оглядела себя. На нее глядела еще молодая, очень эффектная женщина. С роскошными волосами, идеально правильными чертами лица. Недаром Нину сравнивали с актрисой Ириной Алферовой в молодости! С такой внешностью только в кино сниматься. Фигура… Отличная фигура, всего лишь килограммов пять лишних. А для кого-то, может, и не