осведомленным. Но откуда он мог знать про аборты? Она ведь даже Светке об этом не рассказывала… Об этом, кроме докторов, знал только один человек – Валентин. Единственный, родной, вторая половинка Нины… От него Нина практически ничего не скрывала.
– Глеб так и сказал, что ты сделала четыре аборта, – сурово произнесла Света. – Дура, что ли? А вдруг детей совсем не будет? Хоть бы одного родила… да я бы даже без мужа родила, честное слово!
Нина молчала. Цифра эта «четыре» – окончательно убедила ее в том, что Глеб знает
Хотя, конечно, знать все он не мог. Например, про часы, которые она ему подарила. Нина хотела поразить Глеба своей щедростью, бескорыстием и любовью, и ей это удалось. Ей подвернулась очень хорошая копия швейцарских часов. Практически такая же хорошая и надежная, как сам оригинал. Но – раз в десять дешевле… Нина не просто подарила мужу эти часы, она еще рассказала о подробностях покупки, о магазине на Никольской, о разговоре с продавцом и т. д. и т. п. Она учла все мелочи, все нюансы. Глебу даже в голову не могло прийти, что жена подарила ему подделку.
Нина даже обговорила с Глебом заранее, если часы вдруг сломаются, она сама понесет их в мастерскую. Таким образом, муж никогда не узнал бы, что часы являются всего лишь копией (ну а уж на самый-самый крайний случай можно было разыграть сцену, что Нине в дорогом магазине всучили подделку – такое ведь тоже случается сплошь и рядом).
И еще у Нины был дальний план – в перспективе она собиралась тайком взять у него часы и выбросить. А затем представить дело так, будто Глеб потерял подарок жены. Дорогой подарок! Глеб часто бывал пьяным, он вполне мог обронить их в таком состоянии… Какой негодяй, какой растяпа. А любимая жена его бы даже словом не попрекнула, лишь тихо плакала бы…
Нина уже давно заметила, как Глеба терзает любая вина перед ней. Она несколько раз проделывала подобные «операции» – с вещами ли, с чем-то еще…
Муж, когда чувствовал себя виноватым, был беспомощным, абсолютно управляемым. Если б Нина могла, она посоветовала бы подобные приемы всем замужним женщинам.
– Чего молчишь? – сурово спросила Света.
– Это все вранье, – быстро произнесла Нина. – Никаких абортов я не делала.
– Сама ты завралась, милочка! Глеб к доктору ходил, доктор ему все выложил… – ехидно возразила Света Злобина.
«Доктор. Ясно. Рощин, наверное… В суд подам на него!»
– Ах, доктор! – воскликнула Нина. – Доктор не имел права рассказывать о болезнях своих пациентов, об абортах и прочем. Я не знаю, откуда пошла эта ложь. Либо доктор наврал Глебу, либо Глеб придумал про доктора… Короче, это все вранье. Я бы на твоем месте не была столь доверчивой, Света.
– Просто поразительно. Глеб – такой демон, а ты – ангел, получается…
– Я не идеал. Но, Света… Ты даже не представляешь, что это такое – семейная жизнь. Что это такое – столько лет жить с таким мужчиной, как Глеб… Ты все идеализируешь, Светка, это типично для старой девы, ты уж извини за грубость…
– Хватит! – Подруга вскочила со стула. – Мне надоело. Медаль еще себе попроси за долготерпение…
– Ты не имела права вмешиваться в нашу семейную жизнь, ты не имела права рассказывать Глебу о Валентине… Ты разрушила нашу семью. Ты!.. – зарыдав, закричала Нина.
Света фыркнула и пулей выскочила из комнаты. С грохотом хлопнула входная дверь.
Нина осторожно опустилась обратно на диван. Ей было нехорошо, страшно.
Она вдруг отчетливо осознала: ее семейная жизнь разбита. Во-первых, Глеб все знает, во-вторых – у него на горизонте появилась какая-то Евгения.
«Скотина… – дрожа, подумала Нина, мысленно обращаясь к мужу. – Бабу себе завел! Подлец. Но ничего, я тоже что-нибудь придумаю… Я у тебя все отниму. На улице будешь жить. В издательство твое пойду. В суд. В газеты…»
Нина встала, выпила еще валокордина.
Ноги у нее были ватными, сердце, несмотря на лекарство, колотилось как сумасшедшее. Рушилась вся жизнь…
«Надо Валечке позвонить!»
Нина схватила сотовый.
– Алло! Алло, Валя, милый…
– Ираклий Харитонович? Добрый день! – неестественно-доброжелательным голосом отозвался Валентин. – Я сдам вам отчет в понедельник… Ну как же, как же, я помню, что надо закрыть квартал! Позвоню вам вечером. Спасибо, Ираклий Харитонович, до свидания.
Короткие гудки. Валентин нажал на кнопку отбоя, даже не дав возможности Нине сказать хоть слово. Наверное, рядом с ним была жена. И дети.
– Ираклий Харитонович… – с горечью произнесла Нина. И вдруг поняла – надо со всем этим кончать. С ложью, со встречами украдкой… Света права. Может, и хорошо, что Глеб все узнал, что он ушел от нее, Нины…
Как говорится: все, что ни делает бог, – к лучшему.
Это сама судьба посмотрела ей в глаза и повелела: решай, наконец. Делай. Действуй.
Нина быстро оделась, привела себя в порядок. Мрачное вдохновение овладело ею…
Через час она уже стояла перед дверью Куделиных и вынимала из сумочки ключ. Да, у Нины был свой ключ…
Стоя перед дверью, на лестничной площадке, Нина слышала голоса в квартире – в основном вопли детей, женский смех… Грохот, топот. Обрывки музыки.
Там – была жизнь. Там – было счастье. Счастье, украденное у нее, Нины. Она не берет чужого, она сейчас возвращает себе свое.
Нина вставила ключ в замочную скважину, повернула несколько раз.
– Валя, ты слышишь? – Голос мадам Куделиной.
– Что?
– Кто-то дверь открывает… Мама с дачи решила приехать? Так чего же она не предупредила…
– Сиди, – жестко, испуганно – это Валентин. – Сиди, я сказал. Мало ли что…
Нина толкнула дверь и вошла. В прихожую навстречу ей из комнаты шагнул Валентин. Увидев гостью, он побледнел.
– Ты с ума сошла… – едва слышным шепотом произнес он. – Уходи. Скажи, что ошиблась этажом. Мои все дома. Уходи немедленно!
– Нет, – тихо, серьезно ответила Нина.
Валентин ничего не успел ответить – в прихожую вслед за ним выскочила и Зина.
– Кто там пришел? Ой, вы к кому? Я не понимаю, а ключ-то откуда… – пролепетала мадам Куделина, с интересом разглядывая Нину. – Валь, это к тебе? Но почему…
Нина в первый раз столкнулась с Зиной лицом к лицу. Что сказать – в Зине Куделиной не было ничего особо привлекательного. Обычная тетка-домохозяйка, растрепанная и чудаковатая… Странное, нелепое создание. Бедняжка…
– Валентин, может, ты объяснишь? – спокойно произнесла Нина. Она уже продумала план – самой не выступать, много не говорить, просто поставить мадам Куделину перед фактом. И все. А там уж пусть Валентин объясняется со своей супругой…
Валентин молчал, глядя на Нину с ужасом и упреком.
– Валя, объясни же… – растерянно повернулась мадам Куделина к мужу. – Кто эта женщина?
В этот момент в дверь просунулись три лица. Если снизу вверх – Саня, Лиза, Иван – вспомнила Нина имена детей. Вот они, те, кто каменной гирей висели на Валентине, не пускали его…
– Ма…
– Пап, ты скоро?
– Ма-ам! А кто эта тетя?
Валентин молчал, мадам Куделина притихла, и Нине все равно пришлось брать инициативу в свои руки.
