– Так ведь тогда она где была, извиняюсь, ищейка? Не было ищейки. Был я один. И, само собой, без промедления спустился вниз поглядеть…

– Дым шел из подвала, это мы знаем! – так же нетерпеливо сказал Керекеш.

– Ах, господин Липтак, нам очень хочется знать, кто мог это сделать. Возможно, кто-нибудь из жильцов забыл зажженную свечу… – вмешалась в разговор мужчин Магда, заметив, что Керекеш совсем теряет терпение и лоб его покрывается красными пятнами.

– Вот и я про то же хотел бы знать: кто это сделал?! Но тогда еще, извиняюсь, вопрос не стоял, кто сделал, а кто не сделал. Тогда, извиняюсь, валил тучей дым, и я, покамест прибыл в подвальный этаж, совсем и начисто задохнулся. Надо было тушить, извиняюсь, пожар. А когда у тебя перед глазами пожар, ты, извиняюсь, не думаешь, что да как, а берешься этот пожар тушить. Само собой, ежели можешь. Ежели, значит, можешь. Ну, прав я, по-вашему, или неправ?

– Правы, – процедил сквозь зубы доктор Керекеш, призывая взглядом на помощь жену.

Магда пожала плечами.

– Позвольте налить вам еще, господин Липтак, – любезно предложил Керекеш.

– Потребляю я это редко. Но сегодня я заслужил. Да.

– Вам благодарен весь дом, – сказала Магда.

– Время мое, к сожалению, истекло! – Керекеш вскочил и схватил портфель.

Липтак перепугался и вмиг изменил тактику.

– Много всякого плетут люди. И про вашу семью тоже плетут, господин главный врач. А вернее, про Жолта. Сами понимаете – бабы. Ну, и судачат, мелют языком без толку, без умолку.

Керекеш потянулся за своим пиджаком.

– Ну, я милиции так и сказал, – продолжал Липтак, – об жильцах нашего дома чтоб ни гугу.

Рука Керекеша остановилась, держа на весу пиджак.

– Я прямо так и сказал: не такой он парень, этот Жолт.

– Что значит «не такой»? – спросил сквозь зубы Керекеш.

– Ну, как прошлый вон год был еще взрыв… потом похищение персиков…

– Каких персиков?

– Э-э, господин главный врач! Кому есть дело до каких-то там, извиняюсь, дерьмовых персиков… И было всего-то их несколько штук, и давно это было, а может, и вовсе не было. Только вот мадам Гечеи дала показания, и записали ее показания в протокол. Вот в чем беда. Записали, что Жолт любит поджоги и что Гечеи видела, как он прилаживал шнур.

– Шнур?

– Ага, шнур. Запальный шнур. Веревку обмазал варом…

– Но ведь это было на прошлогоднее рождество, когда он хотел устроить бенгальский огонь, – перебила Липтака Магда. – Я поговорю с мадам Гечеи.

– Мы ни с кем говорить не будем! Хватит! – дрожащим голосом сказал Керекеш. – Благодарю вас, господин Липтак.

Почтальон не шевельнулся.

– Господин главный врач, покамест я здесь, – снисходительно сказал он, – бояться вам нечего.

Я не боюсь, господин Липтак, но…

– Протокол этот – тьфу. Уж я, господин главный врач, о том позаботился.

– Вот как! И что же?

– «Ха-ха, старший сержант, – старшему я сказал. – Хо-хо, говорю, знаем, знаем, ветер откуда дует». А старший только глазами хлопает. Во!

– Откуда же дует ветер, господин Липтак?

– Вот я и спрашиваю: «Кто взломал ту лавчонку, господин старший сержант? И кто стащил у Гашпаров дамскую, извиняюсь, сорочку? Не хочу я этим никого обижать… Кто переманил ирландского сеттера, вот что скажите мне, господин или товарищ старший сержант» …Никогда ведь не знаешь, как обратиться, чтоб не обиделся ненароком…

– Вы совершенно правы, господин Липтак, за обращением надо очень следить, – заметила Магда, разыгрывая сочувственное внимание.

Почтальон оторопел. Потом покосился на Керекеша, повертел в руках пустую рюмку, хотел что-то сказать, но Керекеш его опередил:

– Послушайте, господин Липтак, меня интересует один лишь момент. Если я вас правильно понял, то на основании показаний, данных мадам Гечеи, мой сын… возможно, оказался на подозрении. Известно об этом вам что-нибудь или нет?

– А то как же, чтоб неизвестно, господин главный врач! Кто, как не я, навел милицию на след?

– Прекрасно, вы навели на след…

– Я и Бижу.

– Кто такой Бижу?