Красота, как пропасть, та, чтовечностью голубоватойполнится, и небу трудноразличить ее черты:смесь кромешного паденьяс самым горним порываньем —красота и есть условностьбезусловной красоты.

«Грузии издревней слава!..»

Грузии издревней слава!Алазанским долам слава!Славному Алмати слава! —здесь в краю души нагойславны мужи, славны девы,коньяки и вина славны,но всего славнее слава —слава славе дорогой!

«Все сказал я, как казалось…»

Все сказал я, как казалосьглаз, души ли Зазеркалью,не кривя сознаньем зыбкимради слов. Алаверд?ык гулким сводам Алав?ердии к горам окрестным гулким,к квеври гулкому, в которомбродят речи тамады.

«Строгий переписчик Торы…»

(Строгий переписчик Торына пергаменте, что сразустанет древним, завершаятруд свой, вправе оставлятьмал пробел для двух ли, трех лислов – пусть впишет их заказчик,приобщась собственноручнотебе, Божья благодать).

ВПЛОТЬ

1984–1989

Светлой памяти В. Кормера

«Самые стихии изменились, как

в арфе звуки изменяют свой характер,

всегда оставаясь теми же звуками»

Премудрости Соломона 19, 17

Веруем мы без веры, за гранью вер.

1

«Не открой свово сердца всякому…»

Не открой свово сердца всякому,не открой свово сердца некому,не открой ты его никоему,не открой ты его и сам себе.

«То-то зима натекла…»

То-то зима натекла:ни холода, ни тепла,ни тепла, ни холода,ни коня, ни повода,ни повода, ни узды,ни постоя, ни езды,ни езды, ни ездока —лишь дорога глубока.

«В войны последней…»

В войны последнейлихое времясвоею смертьюникто не умер,но все погибли —герои, трусы —и даже те,кто в живых остался.

«Время, срок – и в этом суть…»

Время, срок – и в этом суть —близок нам ВСЕГДА:вечности бескрайний гимн —краткие года —пусть вода течет, «как суд»,правда, «как поток»,по щекам твоим нагимв скомканный платок.

«Господи, отчего тиранов…»

Господи, отчего тирановсотворил Ты подобно людям —т. е. им Твоего подобьятоже толика перепала,отчего, как Шекспир, не сделалТы тирана горбатым карлой,колченогим, кривоколенным,чтобы лик его безобразнымбыл, как мерзость и как проказа,и как козни его тиранства,отчего, как Шекспир, Ты дал имдар чернейшего красноречья,а порою, как тот же Уильям,ум давал им, хоть безоглядный,но ухватистый и глубокий,словно прорва иль ров могильный?А ведь мог бы, Господь, тиранаТы дебилом наглядным сделать,чтоб безмозглости ряской трусыоправдали его злодейства.

«Леска микрорайонного края…»

Леска микрорайонного краяозначились средь сумрака зевоты.– Все ждешь, когда затеплится заряГосподняя? —Ага. Всё жду. Но кто ты?

«Как пришла бодлива корова…»

Как пришла бодлива коровак самому ли ко Господу Богу,что рогов-то ей не дал, бодливой,и мычит языком человечьим:«Что ж Ты так надо мной наглумился —уж трава-мурава мне не в голод,уж вода ключева мне не в жажду,уж и мык мне надойный не в муку,уж телок мне ношенный не вношу,рок не в рок мне, безрогой, без рог-торок не в рок мне и Бог мне не в Бога.

«Наша с соседом обитель (палата т. е.)…»

Наша с соседом обитель (палата т. е.)всем хороша: свой душ и свой сортир есть,и возвращаясь из них, сосед мой – свитокнеобходимой бумаги с собой приносити заповедно ставит в изголовье,занавес век иудейских не опускаядолу… Бывало так Катулл, вернувшисьутром с попойки иль с чужого ложа,словно лампаду, ставил в изголовьесвиток стихов, у Лесбии отбитый.

«Могильщик крикнул не грубей…»

Могильщик крикнул не грубей,чем принято, и вразустало стая голубейнад кладбищем взвиласьтысячекрыло… будто быиз всех земных застрехв небесный промысел судьбыземной поднялся снег.И жизни вплоть, и смерти вплотьвек связывает нить…Чтоб праха глиняный ломотьнад прахом преломить.И нет империи окрест — ни крыш, ни этажа —друзья, ноябрьский резкий леспрозрачный, как душа.

«Совсем вблизи она походит на…»

Совсем вблизи она походит нату предотъездную не суету пустую,но пустоту, что тупо стесненав подвздошье где-то. И пока ты всуеодно и то же тщишься в сотый разне позабыть – но что? – вот в чем загвоздка,она стоит, как позабытый классна фотоснимке вкруг тебя подростка… Вблизи она походит на пробелв подспудной памяти иль в знании ответа…Как будто «на дорожку» ты присел,и нету сил подняться, Лизавета.

«Понуро, обреченно…»

Понуро, обреченноуходит навсегдаизмученная чернаярожалая водаиз голубого пылав свой беспросветный прах,и что же это было,я не пойму никак.

«Сначала меньше…»

Сначала меньше,потом лучше,но все кромешнейчерная вода,и ты опознанв отражений гущесначала поздно,после – никогда.

«Уж туч октябрьских толща…»

Уж туч октябрьских толщаполна ноябрьской мглой.Неслышнее и тоньшелиствы истлевшей слой.Просвет так мал у суток.Почти исчезла сутьсвечения, и в сумракдуши не заглянуть.

«Как возродился все же…»

Как возродился все жеязычества мираж,так возродиться, Боже,Ты Своей вере дашь.То рассветает, а несмеркается впотьмах:заря в своем тумане,как Лазарь в пеленах.

«Человек – лишь состоянье…»

Человек – лишь состоянье,а не сущность. Так и ты:как сияло глаз сиянье,как лучилися черты…Не дай Бог, узнать нам скоро,что таит души красав глубине колодца-взора,за околицей лица.

«Лишь тонкой коркой сна…»

Лишь тонкой коркой снаот мякоти безумья,ледком прозрачным отпучин его – душаотделена – онобок о бок с нами, рядом,нет – в нас
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату