переговоров.
– Значит, можно не переживать? – Лобов постукивает карандашом по столу.
– Переживать-то, в общем, не за что, – киваю я. – Мы в смете, со спонсорами все выглядит оптимистично, осталась только одна сцена, да, Антон?
– Да, конечно. – Он делает сосредоточенное лицо и зачем-то достает свой молескин. – Доснимем в пятницу, с утра.
– Тогда во вторник ждем первого просмотра нашего шедевра?
– Думаю, да,– говорит Антон.
Ваня молча кивает, а я поднимаю два пальца вверх и произношу:
– Безусловно, посмотрим.
– А со спонсорами вообще засада? – спрашивает Антон у Вани, когда мы выходим.
– Я бы на месте режиссера, у которого за неделю до сдачи материала нет главной героини, не заморачивался такими вопросами.
– Но от этого зависит съемка следующих серий!
– Если они будут.
– Как продюсер, – вступаю я, – хочу призвать всех сохранять спокойствие. Антон, какие, к черту, спонсоры! Что с главной героиней? Ей опять муж запретил сниматься?
– Этот мудак каждый день устраивает нам геморрой, – извиняющимся тоном говорит Антон. – Я так с ними устал...
– Смени героиню! – предлагает Ваня.
– Она делает мне кадр.
– А ты делаешь нам проблему, старичок.
– Я?! – Антон взвизгивает. – Да если бы не моя идея, нам бы этот проект вообще никто не дал реализовать.
– Так мы его и не реализовали. Я в шоке, честно говоря. – Ваня оглядывается. – Чего лыбишься, Миркин, тебя это, типа, не касается? Думаешь, останешься «над потоком»? Во вторник нас порвут.
– Я спродюсирую наш всеобщий пиздец, как реалити-шоу.
– Все, – Ваня смотрит на часы, – завтра в двенадцать на площадке.
– У меня завтра шоу, – напоминаю я.
– Ты нам завтра нужен, как собаке пятая нога.
– Если, конечно, не хочешь сыграть главную героиню, – добавляет Антон.
– Что-то я смотрю на ваш настрой и начинаю нервничать, парни. Не хотите ли вы сказать, что у нас реально нет шансов?
– Я этого не говорил, – Антон качает головой.
– Реально? – Ваня усмехается. – Ладно, расходимся.
Перед тем как покинуть телецентр, захожу в туалет. Стоя в кабинке, прокручиваю слова, сказанные Лобовым в адрес моей программы, прислушиваюсь к ощущению стремительно надвигающегося скандала со съемками сериала и страху, что Наташа не приедет. Пытаюсь успокоиться мастурбацией, но она не спасает. Приходится выкурить сигарету, еще раз втянуть ноздрями пропитанный хлором воздух, закрыть глаза и сосчитать до десяти. Проблемы сериала приходится временно разместить на депозите совести. Наезды Лобова отложить в боковой карман головы, чтобы вспомнить их завтра, перед записью. Вспомнить и разозлиться. А сейчас нужно просто валить отсюда. Здешняя духота делает меня истеричным, склонным к суициду подростком.
В какой-то момент я обнаруживаю себя у входа в цветочный магазин. Там, внутри – розы, тюльпаны, георгины и какие-то желтые, красные и оранжевые цветы, похожие на огромные ромашки, название которых мне неизвестно. В высоких пластиковых ведрах, корзинах и букетах. За цветами полки с плюшевыми медведями, дельфинами, зайцами и прочим зоопарком. Под потолком болтаются красные надувные шары, а за прилавком пожилая армянка неспешно складывает букет из белых роз с маленькими бутонами, перемежая их растением, усыпанным маленькими белыми шариками. И на все это отстранено пялится чувак в белой мотоциклетной куртке
А за его спиной движется плотный поток машин, снуют люди с приросшими к ушам мобильными телефонами, возможно, пробегает собака, раздаются отчаянные сигналы державненьких машин категории ААА, и на огромном световом панно над зданием одна за другой сменяются картинки, рекламирующие кино и газировку. И становится непонятно, где он, этот вкус нового поколения: в синей банке или в монструозных молочных железах Семенович.
Все это так неуклюже наложено друг на друга, что, глядя в витрину цветочного, я не могу определиться, что меня больше завораживает: тихий бастион из цветов, хаос за спиной или собственное отражение в затемненном стекле?
Проезжает желтое такси, намекая, что пора поторопиться, проходящий мимо парень лет девятнадцати роняет на асфальт банку какой-то слабоакогольной дряни, которая чуть не заливает мои кеды, и где то рядом Лагутенко поет: «А нам оставаться ночевать в нем одним», и из цветочного выходят две девчонки с большим букетом тюльпанов. И все говорит о том, что сцена закончена и мне действительно пора ехать, но тут я ловлю себя на мысли, что не могу вспомнить, когда в последний раз был в цветочном магазине. Я делаю шаг вперед и дергаю ручку двери на себя.
– Вам помочь? – Голос армянки сливается со звоном колокольчика, когда дверь впускает меня в магазин.
– Что? – Я снимаю очки.
– Вы хотите купить цветы? – Ее морщинистые руки продолжают укладывать букет.
– Пожалуй, да, – пожимаю я плечами.
– Букет или просто? Есть хорошая роза, свежие тюльпаны. – Она говорит мягким грудным голосом, практически без акцента.
– Не знаю. – Я растерянно смотрю по сторонам. – А что сейчас... дарят?
– Смотря кому. У вас что? День рождения, свадьба... или...
– ...или... девушке, – запинаюсь я.
– Какие ей больше нравятся?
– Я не знаю.
«Ну и мудак, же ты Миркин. Что за идиотская идея с цветами?»
– У вас первое свидание? – Армянка улыбается. – Да?
– Типа того. – Я чувствую, как краснеют мои уши.
«Тоже мне, студент-первокурсник. Духи еще ей купи. Или шо-ко-лад-ку».
– Мне на первое свидание муж подарил во-о-от такой букет белых роз. – Руками она показывает размер букета. – На них еще капли были, малюсенькие-малюсенькие.
Я почему-то натурально представляю себе армянина в кепке-аэродроме с букетом, полностью скрывающим фигуру дарителя. Идея с цветами начинает медленно умирать. Здравый смысл подсказывает, что сейчас нужно сказать что-то незначимое и быстро свалить, но эти «малюсенькие капли» цепляются крючком и выталкивают уничтожающую меня мысль: «Кому ты в последний раз дарил цветы, чувак?» И совершенно непонятно, когда я буду выглядеть конченым кретином: если убегу из магазина или если примчусь к ней с веником. И как себя позиционировать в обоих случаях, особенно если ты совершенно не разбираешься в цветах?! Тем более если на лежащих перед армянкой розах – те самые капли?
– Продайте мне... пожалуйста... то, что вы сейчас собираете. – Кажется, это сказал не я.
– Я не могу, молодой человек, мне заказали этот букет.
– Давайте... давайте, будто это я вам его заказал! – Я достаю кошелек.
– Но меня люди ждут! – Она делает сочувственное лицо.– Может, мы с вами что-то другое выберем?
– Но меня ждет
– Э-э-э! – Армянка поднимает вверх указательный палец левой руки.
– Э-э-э. – Инстинктивно вытягиваю вперед кулак, смотрю на него, не понимая, какую комбинацию из
