вытянувшимся физиономиям увидел, что опии вправду засомневались.
— Нет уж, — недовольно сказал Ком, — пусть еще попробуют.
— Нет-нет, ребята, — перебил я его, — не вздумайте! Он вас всех перекалечит!
Мой ворчливый тон заметно поохладил их боевой пыл, но тут произошла паскудная вещь, мгновенно переменившая ситуацию.
Переключив всё внимание на основные силы противника, мы упустили из виду «козла», улизнувшего в соседний вагон, и это было серьезной ошибкой… Я стоял около двери, а «козел», скрывшийся за ней, вдруг с силой распахнул дверь и со всего маху ударил ею меня в спину; я отлетел в сторону. «Козел» подскочил к Кому и ударил его по голове. Ком обернулся и дал ему кулаком по лбу. «Козел» зашатался, выписывая ногами сложные фигуры (из руки у него вывалился кастет), и растянулся на полу. В следующую секунду на Кома уже несся парень с цепью. «Ком!» — закричал я, бросаясь наперерез. Ком успел немного отклониться, и удар пришелся ему по левому плечу. Парень замахнулся еще раз. Ком отступил назад, левая рука у него бессильно повисла. Я резко задвинул дверь тамбура, и цепь раскрошила толстое дверное стекло. Ухватившись за конец цепи, я перехлестнул ее вокруг руки и рванул на себя; парень, крепко державший цепь, не удержался на ногах и влетел головой в дверь, выбив остатки стекла, и тут же я нокаутировал его апперкотом с правой; в кулаке у меня были ключи. Опираясь о дверной косяк, Ком с трудом отпихнул ногой еще одного приятеля, и перед тамбуром возникла куча-мала…
Мы побежали по вагонам в хвост поезда, а за нами неслась озверевшая банда. Ком едва поспевал за мной, и мне пришлось остановиться, чтобы пропустить его вперед.
— Здорово тебе досталось? — спросил я.
— Ничего, я в порядке, — пробормотал он, задыхаясь. — В следующем вагоне мы остановимся и будем отбиваться.
— Как нам отбиваться, ненормальный? Ты еле на ногах стоишь! — воскликнул я.
— Я в порядке! — заявил этот упрямец.
Я оглянулся. Нам удалось оторваться от преследователей на один вагон, но расстояние между нами быстро сокращалось.
— Прошу тебя, еще, еще немного! — умолял я, надеясь, что где-то в хвосте поезда, может быть, попадется милицейский патруль.
— Все! — сказал Ком, делая попытку сесть на скамью. — Довольно отступать!
Я подхватил его под руку и дотащил до тамбура, но тут он окончательно уперся, и, несмотря на то что ему было явно нехорошо, оттолкнул меня и принял боевую стойку, неподвижно уставившись перед собой в ожидании противника.
Тамбур был запорошен снегом. Я обнаружил, что на выходе одну половинку дверей заклинило, и в открытый черный проем врывается метель… Я выглянул наружу. Мимо бежала темная канва кустарника, как бы продетая в бледно-желтые квадраты света, отбрасываемого от окон вагона, а еще дальше — без единого огонька плавно поворачивалось черное, глухое пространство ночи… Мне показалось, что скорость электрички не слишком велика, и я сразу подумал, что нам, в нашем бедственном положении, не остается ничего другого, как прыгать с поезда.
Я метнулся к Кому.
— Ком, голубчик, надо прыгать!
— Нет, мы не отступим. Мы не дадим себя запугать.
— Да кто говорит, что нас можно запугать? Но это же просто тренировка. Мы с тобой и так сегодня достаточно потрудились! А?.. Прекрасно потрудились! И еще потрудимся, но в следующий раз!.. А сейчас — логичнее избежать продолжения. В конце концов прыжки с поезда — это тоже необходимейшее упражнение! — льстиво прибавил я.
Ком задумался, а банда между тем была совсем близко. «Козлы» как чувствовали, что Ком на этот раз уже не сможет оказать решительного сопротивления, что силы его истощены, а сам он подранен, с гиканьем неслись на нас, предвкушая свой триумф.
— Ей-богу, — в отчаянии убеждал я Кома, — это замечательнейшее упражнение!
Размахивая железным прутом, подступил один из «козлов»; он примеривался, кого из нас угостить первым. Я размахнулся и запустил ему в физиономию ключами с брелком, которые до этого сжимал в кулаке и использовал в качестве утяжеления. «Козел» вскрикнул от боли и, выпустив прут, закрыл лицо ладонями.
— Молодец, — похвалил меня Ком; отпихнув «козла», он с трудом нагнулся, поднял с пола ключи и подал мне: — Не потеряй.
— Ну, кто следующий? — поинтересовался я у «козлов», а Кому зашептал:
— Ты как хочешь, а я прыгаю!
— Ладно, — медленно проговорил Ком, — прыгай, а я их задержу. Отталкивайся в сторону, противоположную движению. — И тут он не мог удержаться от поучения.
— Давай вместе! Успеем!
— Нет, я их задержу!..
Я плюнул и бросился к открытой двери. Я сел на пол и свесил ноги вниз. Ветер и снег били в лицо. Помедлив еще мгновение, я оглянулся и увидел, как Ком разворачивается и бьет «козла» в зубы… Я оттолкнулся в сторону, противоположную движению, и полетел на насыпь, кувыркаясь в глубоких сугробах.
Поезд громыхал мимо меня. Я сразу стал карабкаться вверх по склону и, очищая залепленные снегом лаза, пытался разглядеть что-нибудь. Вот показались красные огни последнего вагона электрички, и туг я увидел, что метрах в ста от меня или около того из поезда что-то вывалилось… Больше я ничего не увидел. Поезд ушел.
Некоторое время я сидел и приходил в себя. Руки, ноги были как будто целы. Постепенно стук колес затих и установилась полная тишина. Тогда я поднялся и медленно побрел по заснеженным шпалам в направлении ушедшего поезда, вглядываясь в пространство у насыпи.
То, что вывалилось, было Комом.
Ком лежал неподвижно, в неловкой позе, уткнувшись лицом в снег. «Доигрались!» — подумал я. Я перевернул его на спину, приподнял и легонько встряхнул.
— Они могут вернуться… — чуть слышно, но раздельно проговорил он. «Черт, а ведь и правда!» — подумал я, с ужасом представив, что после всего происшедшего возможно еще и продолжение… Наше счастье, что они не решились прыгать вслед за нами, но, если следующая станция недалеко отсюда, они действительно сойдут на ней, чтобы вернуться и уже окончательно с нами разделаться… «Это какой-то кошмар!» Через сколько времени они могут быть здесь?
— Нужно уходить! — воскликнул я.
— М-мы… — сказал Ком и умолк.
— Что? Что?.. — затряс я его, но он уже не отвечал.
Голова его откинулась назад; он, кажется, потерял сознание.
Проклиная все на свете, я взвалил Кома на плечи и потащил прочь от железнодорожного полотна. Продравшись сквозь кустарник, я оказался перед снежным полем и, не раздумывая долго — да и вообще едва что-либо соображая, — двинулся наугад с единственным желанием — поскорее затеряться вместе с Комом в ночи и спастись от возможного преследования.
Когда от усталости стали подкашиваться ноги, я остановился и сказал себе: «Идиот, куда ты идешь?» Я опустил Кома на снег, а сам сел рядом и огляделся. Затеряться нам удалось. Это было очевидно. С возрастающим отчаянием я вглядывался во тьму, пока наконец не различил в одной стороне огни, но, сколько до них — километр или десять? — этого я определить был не в состоянии. Я снова взвалил Кома на
