об этом, вести детскую игру, представляя, что может быть по-другому. Он знал, что по-другому быть не может. Они были двумя кораблями, между которыми лежал целый океан.
Джек слегка повернул голову, чтобы не смотреть ей в глаза. Сейчас он мог думать лишь о том, что ему предстоит, и эта пугающе ясная мысль окончательно рассеяла туман недавней страсти. Он вдруг осознал то, что должен был знать уже давно: он поговорит с королем от имени Лиззи. Другого выхода нет.
И едва ли имеет значение, что ради этого он жертвует собой. Невероятно. Первый раз в своей взрослой жизни он заботится о чужом счастье больше, чем о собственном. Он… влюбился.
Это был удивительный момент осознания, потрясший его до глубины души.
Он склонился над Лиззи, которая еще чувствовала себя как во сне, и продолжал размышлять, пока его пальцы скользили по ее животу, словно шепот летнего бриза.
— Лиззи… послушай меня, девушка. Я знаю, как вывести тебя из затруднительного положения.
Сердце у нее подпрыгнуло от обещания, звучавшего в этом утверждении.
— Как? — с трудом вымолвила она, потому что его рука двигалась от бедра к щиколотке и обратно.
— Но это потребует, чтобы мы поехали в Лондон, — шептал он, лаская взглядом ее грудь.
— Я не могу ехать в Лондон, — с соблазнительной улыбкой сказала она. — Ты сошел с ума, если предлагаешь это.
— Да, сошел, тут нет сомнений. Мы едем в Лондон.
Он умолк, чтобы поцеловать сосок.
— Кто «мы»? — задыхаясь, спросила Лиззи.
Он улыбнулся и поцеловал второй сосок.
— Ты. Я. — Он снова умолк, целуя живот. — И проклятый Гордон.
— Это же нелепо, — вздохнула она, пока его рука скользила у нее между ног, разжигая еще не угасшее пламя. — Мы трое сбежим, и помчимся в Лондон? Как лучшие друзья?
Он легонько встряхнул ее и покачал головой:
— Я тебя не дразню, Лиззи. Я абсолютно серьезен. Мы поедем в Лондон, и я поговорю от твоего имени с королем.
Она моргнула, потом засмеялась:
— Что, тебе хочется быть повешенным?
Она ожидала, что он засмеется, но Джек опустил глаза. Затем откинул ее голову и поцеловал впадинку шеи.
— Джек, — начала она, но его руки не дали ей договорить, скользя по ее телу. — Джек, — снова попыталась она.
Бесполезно. Он закрыл ей рот поцелуем!
Теперь он занялся с ней любовью неторопливо, пробуя на вкус, его губы и язык были везде, в тех местах и такими способами, которые вели ее прямо в ад, но Лиззи не беспокоилась. Это было сумасшествие, но божественное.
Когда Джек вошел в нее и повел к неземному блаженству, он снова и снова шептал ее имя, как будто только обрел его.
Много позже, услышав его ровное, глубокое дыхание, Лиззи заставила себя вернуться на землю, к реальности своей жизни. Сегодня она лишь добавила себе неприятностей. Полностью отдавшись ему, она будет навеки помечена человеком, с которым никогда не сможет быть вместе. Ну и пусть, зато у нее останется эта ночь, она будет помнить ее до конца дней.
Тем не менее в Лондон она не поедет, и Джека не повесят.
Глава 32
Утром Лиззи все еще находилась под впечатлением этой потрясающей ночи и не могла сосредоточиться на чем-то другом. Шарлотта спросила ее, куда делись Фингал и Тавиш, а она вспоминала безумные мгновения в объятиях Джека. Миссис Кинкейд сообщила, что у них кончается мука, а она боролась с отчаянием, что не может быть с ним.
Более того, мистер Кинкейд обнаружил ее доящей корову, которая уже была подоена, когда пришел в хлев сообщить, что Шарлотта ждет ее в гостиной. Даже не сняв передник, Лиззи отправилась в гостиную, но видела только Джека.
Он стоял, высокий, красивый, и его глаза — темневшие от желания прошлой ночью, — теперь избегали ее, пока он спокойно объяснял свой план.
Они, Лиззи, мистер Гордон и Джек, едут в Лондон, где Джек обратится к королю с просьбой об аудиенции. Он попросит его величество аннулировать связывание рук и благословить помолвку Лиззи с мистером Гордоном. Когда это будет сделано, Джек попросит короля подтвердить указ, который оставляет Торнтри с залежами сланца за Шарлоттой и Лиззи.
Пока он говорил, все казалось таким простым, и Шарлотта чуть не поднималась с кресла от радости.
— Видишь, Лиззи? Он в конце концов доказал свою полезность.
— Доказал? — раздраженно спросила Лиззи. — И как мы поедем, если на каждой дороге охотники?
— Мы поедем на север, — ответил мистер Гордон, — через горы. Я знаю, как это сделать.
— Значит, милорд, вы согласны оказаться на виселице?
— Лиззи! — воскликнула Шарлотта.
— Меня не повесят, — возразил Джек.
— И что дает вам такую уверенность, сэр?
— Мисс Лиззи Бил, — произнес он. На губах улыбка, в глазах опасная темнота. — Я тешу себя надеждой, что вы в конце концов оцените меня.
И он засмеялся, как умел: беззаботно, очаровательно и высокомерно.
— Не обольщайтесь, — сказала она с возрастающим раздражением, хотя не знала, что именно ее злит. — Я не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести.
Лиззи повернулась и вышла из гостиной. Она не видела проницательный взгляд мистера Гордона. Не видела его, пока он не разыскал ее на кухне. Отослав миссис Кинкейд с надуманным поручением, Гордон обернулся и пристально посмотрел на Лиззи:
— Что с вами? Он предлагает нам самый приемлемый выход из ужасного положения, а вы, как ни странно, отказываетесь, да еще оскорбляете его.
— Право, мистер Гордон, вы же не думаете, что я все брошу и помчусь в Лондон.
К ее удивлению, он вдруг шагнул к ней и схватил ее за плечи.
— Гэвин. Назовите меня по имени, Лиззи.
— Что? — смутилась она.
— Гэвин. Скажите «Гэвин». А не «мистер Гордон». Вы называете его «Джек», но ко мне обращаетесь только «мистер Гордон». Почему?
Его неожиданный интерес встревожил Лиззи.
— Просто из вежливости. — Ответ явно не удовлетворил мистера Гордона. — Хорошо, тогда Гэвин.
Она попыталась отойти — не вышло.
— Не «тогда Гэвин». Нет, Лиззи. И не притворяйтесь, что нет оснований для моего беспокойства. Я искренне говорил, что хочу жениться на вас. Но я, признаться, не уверен, хотите ли вы за меня выйти.
— Вы знаете, что хочу.
Произнося это, Лиззи пыталась заглушить внутренний голос, кричавший: «Нет, нет, нет!» Она подло
