Этого Лиззи не могла стерпеть, хотя не знала, что разозлило ее больше: его способность быть таким грубым или собственное опасение, что он прав. Она развернулась и, не доверяя себе, прижала кулаки к бокам. Когда она сделала шаг, то ли от него, то ли к нему, Джек с улыбкой протянул ей руку. По-хозяйски, как будто имел на это право.

Она непроизвольно положила руку на его ладонь, и он притянул ее к себе. Между ними возникло нечто осязаемое, и Лиззи, уже не в первый раз, почувствовала головокружение. Она слегка испугалась.

— Что такое, Джек? Вы чувствуете себя отвергнутым?

— Нет, девушка. Я чувствую некоторую жалость к тебе.

— Ко мне? — фыркнула Лиззи, пытаясь отстраниться.

Но Джек не позволил: положив руку ей на плечо, он поглаживая пальцем мочку ее уха.

— Полная нелепость. Я счастлива. Я горжусь, что буду его женой, пока вы бегаете от кого-то или от чего-то.

— Может, ты и гордишься, что будешь его женой, девушка. Но, выйдя за него, ты никогда не узнаешь, что такое быть с мужчиной, который хочет тебя больше воздуха, которым дышит.

— Он меня хочет.

Джек улыбнулся, словно знал нечто такое, чего не знала она.

— Конечно, хочет. Кто бы не захотел цветущую и соблазнительную женщину вроде тебя? Правда, он не знает, что с тобой делать. Он предлагает тебе домашний очаг вместо страсти. Я видел этот поцелуй. Твой Гордон хочет стать мужем, а не любовником.

Да. Лиззи вдруг осознала, что поцелую мистера Гордона не хватало той страсти, жара, силы, которые она чувствовала у Джека. Не хватало опыта, чтобы побудить ее к чему-то большему, а не просто к выполнению супружеской обязанности.

— Думаете, вы такой всезнающий, — раздраженно сказала она. — Но вы не знаете ничего!

— Я знаю, что женщина вроде тебя заслуживает страсти и любви, каких она хочет. — Он заставил ее посмотреть на него. — Лиззи, ты заслуживаешь, чтобы тебя целовали.

— И, полагаю, вы именно тот, кто это сделает? Вы с легкостью обучаете женщин, как их нужно целовать, лишь для того, чтобы на рассвете уйти навсегда?

— Именно я. Не отрицай этого, Лиззи. Ты хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал. Хочешь узнать настоящую, всепоглощающую страсть. Ты хочешь любви, но во всех ее формах. Хочешь чувствовать ее трепет, наполняющий тебя, заставляющий кричать в экстазе. Я могу дать тебе это, прежде чем ты навсегда свяжешь себя с человеком вроде Гордона.

— Нет, — прошептала она, но Джек остановил ее слабое возражение поцелуем.

Разум приказывал Лиззи немедленно прекратить это, но безумное желание испытать все, о чем говорил Джек, к чему вел ее теперь своими поцелуями, казалось, превращало в ничто и голос разума, и приличие.

— Ты достойна узнать, что такое быть полностью соблазненной, — хрипло произнес он. — Достойна узнать, что такое быть возбужденной до боли, а потом освободиться от мучительного возбуждения способом, который оставляет тебя без сил, задыхающейся. Ты достойна узнать, что такое настоящая близость мужчины и женщины.

— Я думаю, вы сошли с ума.

— Если я сумасшедший, тогда половина мира сошла с ума вместе со мной. Думаю, ты хочешь узнать, чему можешь научиться от меня. Думаю, ты хочешь этого больше, чем смеешь признаться себе.

Он погладил костяшками пальцев ее грудь.

Слова Джека рассердили и одновременно возбудили ее. Да, она так сильно хотела этого, что ее тело дрожью отзывалось на простую ласку. Но как она могла поддаться столь явному соблазнению? Она не из тех женщин, кто губит себя ради мимолетного удовольствия. И тем более не пойдет на это, ведь мистер Гордон приехал ее спасти.

Взгляд Джека опалял ее с очевидным намерением возбудить, соблазнить, пьянящее ощущение распространялось по всему телу. Лиззи смотрела на его влажные губы с вожделением, какого никогда раньше не испытывала, и ей безумно хотелось почувствовать их на своем теле.

Джек наклонился, почти касаясь ртом ее щеки, а теплое дыхание еще больше воспламеняло ее.

— Думаю, ты хочешь быть полностью и окончательно соблазненной, — прошептал он и снова поцеловал.

Во время поцелуя он крепко прижался к ней, чтоб она могла чувствовать твердость его желания, упиравшуюся ей в живот. Затем бесстыдно прижал ее бедра к своему паху, чтобы не осталось никаких сомнений, что она чувствует это.

Внутри у нее разгорелся опасный пожар, лишив ее разума. Лиззи захотелось сорвать всю одежду и голой отдаться его восхитительным ласкам.

Да, ей хотелось узнать все, чему он мог ее научить. Она вдруг осознала, что сама настойчиво прижимается к нему, чтобы почувствовать каждый дюйм его тела, и задохнулась от наслаждения, когда он высвободил из лифа грудь. Джек скользил губами по ее шее, одновременно катая сосок между большим и указательным пальцами.

— Дверь… открыта, — выдавила она.

Но Джек не остановился. Просто отнес ее в угол комнаты, где их не могли увидеть из коридора, и с чувственной улыбкой приложил палец к ее губам, чтобы она успокоилась. Но разве это возможно, когда он бесстыдно взял в рот ее грудь?

Диззи подавила всхлип удовольствия. Прижав его голову к своей груди, она тонула в ощущении влажного натиска его рта и языка, его рук на ее теле. Джек опять нагнулся, провел ладонью по лодыжке, затем двинулся под юбкой вверх, и она, согнув ногу, уперлась ею в стену, чтобы облегчить ему путь к самой интимной части тела. Джек издал какое-то рычание и медленно выпрямился.

Он снова ее целовал, а пальцы двигались по внутренней стороне бедра, пока не коснулись завитков между ног, и один палец тут же скользнул внутрь. Она громко охнула.

— Тс-с, — предупредил он, вставая на колени.

Лиззи недоверчиво смотрела на его темную голову.

Она инстинктивно поняла, что он собирается делать, знала, что должна остановить это, но когда он коснулся ее языком, взрыв чувственного удовольствия застал ее врасплох. Откинув голову и закусив губу, Лиззи безоглядно отдалась настойчивому движению его языка, вызывающего у нее ошеломительные судороги наслаждения.

Ее тело будто свернулось, как спираль, с каждым ударом языка она кипела на медленном огне, пока это не превратилось в невыносимую муку. Наконец спираль лопнула, бросив ее в экстаз. Ощущение было настолько сильным, что Лиззи не могла сдержать рыдание, когда ее затопил поток блаженства. Она упала на Джека, впиваясь ногтями в его спину. Осторожно поднявшись, он подхватил ее, и Лиззи бессильно повисла в его объятиях.

Но когда туман начал рассеиваться и до нее стало доходить, что сейчас произошло, она медленно высвободилась из его объятий и смущенно поправила лиф платья.

— Лиззи, — прошептал он.

— Я не знаю, что сказать. Я не знаю, как такое могло со мной случиться.

— Лиззи…

— Я совершенно подавлена.

Она посмотрела в его серые глаза, ища там… обещание?.. надежду? Она чувствовала непреодолимое желание и страсть, но в то же время чувствовала себя униженной.

Джек коснулся пальцем ее щеки.

— Девушка, ты… сокровище. Ты знаешь это?

Его тон, нежный, почти благоговейный, еще больше смутил Лиззи.

— Прекрасное, необыкновенное сокровище.

Возможно ли, чтоб он чувствовал к ней то же, что и она к нему? А если да, что это могло означать? Это ничего не меняет: человек вроде Джека не создан для жизни в Торнтри, а она не может уехать отсюда из-за сестры.