монастырь, – пояснил Иван Костов. – Мы все вместе остановимся в деревне, и там нас очень хорошо примут, это я вам обещаю! А в женский монастырь смогут пойти только женщины, даже представителей власти мужского пола туда не пустят.

Ева переглянулась с Ольгой.

– Значит, сможем пойти только мы?

– Вы против?

– Конечно, нет, – ответила Ева, – только пойму ли я там хоть что-то? Я не знаю языков, тем более древний болгарский, на котором, возможно, написаны монастырские книги… – растерялась Ева.

– Ева, не забывай, Ольга пойдет с тобой, она знает болгарский язык. В любом случае, или вы идете, или никто, – развел руками Леонид Иванович.

– Я согласна, – ответила Ева.

После захватывающего рассказа ученого гости с хозяйкой дома прошли в столовую, где их ждал вкусный сытный обед.

– Я приготовила для вас комнаты, – сказала Оля.

Еве с Дмитрием досталась большая комната с видом на ботанический сад и двумя кроватями под балдахином из парчи. Оля заглянула к ним в комнату, предварительно постучав:

– Дима, могу я с тобой поговорить?

– Да, конечно. – Он вышел из комнаты и спустился в пустой холл вслед за девушкой, одетой в шелковый халат цвета морской волны.

– У меня настали тяжелые времена, – проговорила Ольга, глядя в темный проем окна.

– Я очень сочувствую тебе, в голове не укладывается такое несчастье…

– Когда мы нашли труп Глеба, это оказалось только началом…

– Оля, если тебе что-то надо, можешь рассчитывать на меня, – положил ей руку на плечо Дмитрий.

– Останься со мной… – тихо попросила она.

– Что?

– Останься со мной. Все это время я вспоминала о нашем единственном свидании, которое так неудачно закончилось. Очень рада тебя видеть и хочу сказать, то есть пожаловаться, что мне страшно одиноко в большом, таком пустом доме.

Дима убрал руку.

– Оля, понимаешь. Я не могу. Предлагаю тебе помощь друга…

– Только друга? – удивленно вскинула тонкие брови Оля. – Что-то изменилось? Я думала, что…

– Извини, Оля, я с Евой.

– Ева? Вы что, решили повторить историю Велизара и Розы?

– Оля, я негодяй, обманул тебя… мы не брат с сестрой.

Девушка вспыхнула и поджала губы.

– Понимаю! Жестоко… ничего не скажешь, но поучительно.

– Прости.

– Что уж… идите к своей девушке.

Ольга резко развернулась и стала подниматься по лестнице, гордо вскинув голову.

– Черт! – ругнулся Дима и вернулся в комнату к Еве. – Все-таки я – подлец!

– Это я и пыталась тебе объяснить все последнее время, – охотно согласилась она, расстилая постель. – Что ты сделал с бедной девочкой? Оля весь вечер не сводила с тебя глаз.

– Я ее обманул, даже не ее саму, а ее фантазии.

– Как мне это знакомо, – вздохнула Ева.

– Ты не возражаешь, что мы с тобой снова в одной комнате? – Дима скинул через голову свитер и развалился на кровати.

– Я привыкла к тебе, как к родному, – усмехнулась она.

– Ладно, душа моя, утро вечера мудренее, – откликнулся Дима.

– Ты подлец, но весьма талантливый! – сказала Ева. – Я даже боюсь того, что ты можешь выкинуть в каждую последующую минуту, боюсь твоих талантов.

– Я постараюсь держать их в узде… имею в виду таланты, – ответил Дмитрий и погасил свет.

Болгарская деревня представляла собой жалкое зрелище – серые, полуразвалившиеся домики, ютящиеся на склоне горы с безветренной стороны, словно испуганная стайка воробьев в ненастный день. Покосившиеся плетни, амбары с сеном и нарезанная квадратами земля с кое-где привязанными осликами, самой дешевой рабочей скотиной. Деревни постепенно вымирали: молодежь уезжала в города, а старики угасали один за одним. Летом жители старались найти занятие в курортной зоне и заработать реальные деньги. Зимой жизнь вообще замирала. Некоторые деревни летом обогащались за счет туристов. Жители общими усилиями приводили какой-то один двор и избу в образцовый порядок и приглашали туда туристов