После того как дверь внизу башни со скрипом отворилась, я слышу шаги. Я слышу доносимое эхом дыхание. Кто бы это ни был, я не смогу от него спрятать одурманенную Аделину, кошку и Ларец с инопланетным оружием и артефактами. Я медленно укладываю ветку обратно в Ларец и закрываю крышку. Наследие мягко идет на край колокольной площадки, садится и смотрит в темноту. Мы все молчим, но потом Аделина издает гулкий протяжный храп.

Шаги на винтовой лестнице ускоряются. Я несколько раз толкаю Аделину, чтобы разбудить ее. Она валится на бок.

«Что мне делать?» — беззвучно спрашиваю я Наследие. Кошка запрыгивает на Ларец, а потом спрыгивает и мурлыкает у моих ног. Это, конечно, не ответ, но она подает мне идею. Я наклоняюсь, ставлю Наследие на Ларец и карабкаюсь на одно из двух окон, где холодный воздух сразу же пробирает меня под пижамой, и у меня начинают стучать зубы. Шаги приближаются.

Я силой мысли поднимаю Ларец в воздух, и Наследие скребет лапами по крышке, стараясь на ней удержаться. Мне приходится пригнуться, чтобы пропустить вылетающий в окно Ларец. Как только я мягко опускаю Ларец на заледенелый газон десятью этажами ниже, Наследие спрыгивает и убегает в темноту. Потом я так же поднимаю Аделину. Она проплывает надо мной, задевая мою голову ночной рубашкой. Я осторожно опускаю ее рядом с Ларцом.

Теперь шаги стали совсем громкими. Я свешиваю ноги в окно. Напрягая все остатки концентрации, я умудряюсь подняться на несколько сантиметров над холодным камнем. Я выталкиваю себя на кружащий ветер. Начиная спуск, я успеваю заметить усатого могадорца из кафе — он выходит из последнего поворота лестницы и ступает на площадку…

Моя концентрация трещит и рассыпается на миллион маленьких кусочков. Я перехожу в свободное падение и останавливаюсь только в последний момент, вытянув перед собой руки и представив, что я летаю как перышко. Мое правое колено приземляется на волосок от трясущегося от холода тела Аделины.

Я в панике. Я или должна укрыть Ларец и Аделину где-то в деревне — но сейчас глухая ночь, мы в одних ночных рубашках, и я вижу во всей деревне только несколько одиноких огоньков, — или быстро отыскать подходящее место в приюте, где можно было бы спрятаться. У могадорца уйдет меньше времени на спуск с башни, чем на подъем, но потом ему надо будет пройти длинный коридор и спуститься еще по одному лестничному пролету на первый этаж. Я просовываю голову в двойные двери и, видя, что все чисто, устраиваю Аделину поверх Ларца и веду их по воздуху в церковный неф. Моя сила угрожающе тает, но я как-то ухитряюсь затащить Ларец, Аделину и себя в самый конец того самого насквозь продуваемого, холодного и сырого лаза, в котором изначально был спрятан Ларец.

Я начинаю думать, что навела на себя могадорца, когда открыла Ларец. Наверное, пульсирующий кристалл, который я уронила, — это своего рода передатчик. Аделина знает, что это, она знает, что надо делать. Борясь со страхом, что враждебные пришельцы вышли прямо на меня, как бы извиняясь перед Аделиной за таблетки и пытаясь хоть немного согреться, я утыкаюсь головой в грудь Аделины и обнимаю ее за пояс.

Несколько часов спустя я слышу, как Аделина сопит и пытается выпростать свои ноги из-под моих.

— Аделина? — шепчу я. — Ты проснулась?

— Кто это? Марина?

Я шепчу:

— Тише, Аделина. Совсем тихо.

— Почему? — шепчет она. — И где это мы?

— Мы в нефе, в том месте, где ты спрятала Ларец. Но пожалуйста, послушай меня. Они здесь. Могадорцы пришли за мной этой ночью, после того как я открыла Ларец. И мне пришлось нас с тобой спрятать.

— Как ты смогла сама открыть Ларец? Это невозможно.

— Ты рассказала мне, что надо сделать. Ты говорила во сне, — лгу я. Я могла бы рассказать, что одурманила ее, но я не готова к выяснению отношений.

По ее голосу ясно, как она растеряна.

— Я не помню… Я, я помню, как встала с постели, а потом… Нет, это, пожалуй, все. Так ты открыла Ларец? Что было внутри?

— Много всего, Аделина. Так много. Все эти камни и драгоценные камни. Один из них зажегся у меня в руке и стал вспыхивать. Думаю, из-за этого и явился этот могадорец.

— Какой могадорец? Что произошло? — Аделина пытается сесть, но я удерживаю ее, чтобы она не ударилась головой о низкий потолок.

Я шепчу:

— Несколько дней назад я увидела в кафе мужчину. У него была книга о Питтакусе, и он таращился на меня. У него была шляпа и большие усы. Я была уверена, что он с Могадора. И этой ночью, когда я в северной колокольне открыла Ларец, он явился.

— Как же мы ускользнули?

— Я телекинезом спустила нас во двор, а потом подняла сюда.

— Надо выбираться отсюда, — шепчет она. — Мы должны немедленно покинуть Санта-Терезу.

От этих слов я моментально возбуждаюсь. Я обнимаю ее в темноте, и, к моему удивлению, она тоже меня обнимает. Аделина ползет на четвереньках ко входу в лаз, я карабкаюсь следом с зависшим надо мной Ларцом. Видя, что в нефе никого нет, Аделина просит меня спустить ее. Потом я осторожно бросаю из лаза Ларец, и он бесшумно опускается у босых ног Аделины. Я уже собираюсь спустить себя, когда из глубины нефа появляется сестра Дора и решительным шагом направляется к Аделине.

— Где ты была? — рявкает она. — Ты всю ночь отсутствовала на посту. Как ты могла такое сделать? И что это еще за багаж?

— Мне понадобилось на свежий воздух, сестра Дора, — мягко говорит Аделина. — Прости, что я оставила свой пост.

Я вижу, как у сестры Доры сужаются глаза.

— С Мариной?

— Что?

— Меня посреди ночи разбудили четыре девушки и сказали, что Марина выскользнула ночью из спальни, и ты ушла вместе с ней.

Аделина хочет что-то сказать, но тут появляется Элла и тянет ее за платье.

— Сестра Дора, я только что видела Марину, — лжет она.

— Где?

— В спальне. Она спит.

Сестра Дора наклоняется и хватает Эллу за руку. Во мне что-то содрогается, когда я вижу страх на лице девочки.

— Ах, ты, маленькая лгунья! Я только что была в спальне, и там никого нет. Ты выдумываешь, чтобы ее выгородить.

— Хватит, сестра Дора, — говорит Аделина.

Но сестра Дора уже потащила Эллу с такой силой, что ноги девочки едва касаются пола.

— Мы идем в контору. Тебя научат, что здесь нельзя лгать.

По щекам Эллы текут слезы. Я впериваюсь взглядом в руку сестры Доры и отрываю ее пальцы от предплечья Эллы. Сестра Дора кричит от боли и с удивлением и недоумением смотрит на Эллу. Потом снова хватает ее.

К ним подбегает Аделина и, не успеваю я швырнуть сестру Дору, чтобы она проехалась на спине по главному проходу, хватает ее за кисть.

Сестра Дора вырывает руку. У меня сердце прыгает от радости, что я и Элла вновь обрели союзника.

— Не смей прикасаться ко мне, — с вызовом говорит сестра Дора. — Это место не для тебя, Аделина. И не для маленького демона, которого ты с собой привела.