вдвоем. Еще один коротенький поезд допыхтел до станции: Арабель, уборщица из ресторана «У Джо», заметила двух голубых туристов с камерами.

А я видел двух подходящих под описание пареньков в «Эльфийских садах», тоже с камерами, — они снимали толпу. И потом в управление по туризму прислали видеосъемку с места преступления. Начало неплохое, я даже порадовался: есть надежда, что к Кибер-Декстеру со временем вернутся все его мыслительные способности.

И как бы в подтверждение, мне пришла в голову мысль. Сделаем шаг вперед: допустим, наш гипотетический Вайсс отслеживал эту историю в новостях (что весьма вероятно) — следовательно, он знает, кто я такой, и скорее всего считает меня чрезвычайно достойным собеседником, строго в декстерском смысле этого слова. Или декстеринском? Пожалуй, это я напрасно: мысль получилась малоаппетитной и никак не способствовала добродушному расположению духа. Получается, мне придется либо успешно защититься, когда враг появится, либо поднять лапки. В любом случае на выходе — грязь, труп и широчайшая огласка, к тому же связанная с моей тайной личностью, Дневным Декстером, чего я по мере возможности хотел бы избежать.

Вывод прост: я должен найти его раньше.

Никаких проблем. Всю свою сознательную жизнь я практиковался в поиске — с помощью компьютера. Фактически именно эта моя способность и привела к тому, что сейчас мы с Дебс оказались в заднице; даже чувствовалась определенная симметрия в том, чтобы выбраться из ситуации посредством той же самой способности.

Отлично, за работу! Труба зовет, пора к верному компьютеру.

И в этот момент все стало вдруг происходить одновременно (как всегда, когда я чувствую готовность к решительным действиям).

Только я набрал в грудь воздуха, готовясь встать со стула, как Чатски распахнул глаза и начал:

— А, здорово, парень, мне врачи сказали…

Его прервал звонок моего мобильного телефона.

Только я хотел ответить, как в комнату вошел врач, говоривший что-то двум интернам, семенившим за ним по пятам.

А потом, в скоропалительной сумятице всех этих звуков, я услышал голос в телефоне — одновременно с голосами Чатски и врачей:

— Смотри-ка, парень, это док…

— …«Волчата-скауты», а у подружки Эстор свинка…

— …высшая нервная деятельность…

В очередной раз я порадовался тому, что отличаюсь от нормальных людей; будь я как все — не выдержал бы этой суматохи, швырнул бы стулом во врача и с воплем бросился бы прочь из комнаты. А так всего лишь отмахнулся от Чатски, отвернулся от докторов и сосредоточился на телефоне.

— Прости, я не расслышал.

— Ты нам очень нужен дома, — повторила Рита. — Если ты не слишком занят. У Коди сегодня вечером первое занятие у скаутов, а подружка Эстор, Люси, заболела свинкой! Значит, девочке туда нельзя, и кто- нибудь из нас должен с ней сидеть, понимаешь? Вот я и подумала… Или ты опять застрял на службе?

— Я в больнице.

— А… — протянула Рита. — Тогда ладно. Как она, получше?

Я обернулся и посмотрел на столпившихся врачей. Медики изучали кипу выписок, очевидно, относящихся к Деборе.

— Сейчас узнаем, — сказал я. — Тут как раз врачи.

— Ну, если… я, наверное, могла бы… знаешь, Эстор тоже можно взять к скаутам, если…

— Я отвезу Коди, — перебил я. — Вот только с докторами переговорю.

— Точно? Потому что ты же знаешь, если…

— Знаю, — соврал я. — Скоро буду дома.

— Хорошо. Я тебя люблю.

Отключив телефон, я снова повернулся к врачам. Один из интернов приподнял веко Деборы и светил ей в глаз фонариком. Главный врач наблюдал, делая пометки.

— Прошу прощения, — начал я, и он повернулся ко мне.

— Да? — Его улыбка показалась мне наигранной, причем гораздо менее убедительной, чем умею изображать я сам.

— Она моя сестра, — пояснил я.

Доктор кивнул:

— Ближайший родственник, понятно.

— Есть признаки улучшения?

— Ну… Высшая нервная деятельность, похоже, восстанавливается, и рефлексы в норме. Заражения и лихорадки нет, так что можно прогнозировать некоторое улучшение состояния пациентки в ближайшие двадцать четыре часа.

— Это хорошо, — с надеждой сказал я.

— Однако должен вас предостеречь, — возразил он со столь же неубедительным выражением важности и серьезности. — Пациентка перенесла большую кровопотерю, что может привести к необратимым изменениям мозговых функций.

— Пока еще непонятно? — уточнил я.

— Слишком рано судить! — Он энергично покивал. — Именно так.

— Спасибо, доктор, — сказал я и отошел к Чатски, который вжался в угол, чтобы освободить медикам наилучший доступ к Дебс.

— Она поправится! — заявил он мне. — Не бойся, она полностью поправится! Помнишь, я ведь дока Тейделя привез? — Он понизил голос почти до шепота. — Не хочу обидеть здешних докторов, но Тейдель в миллион раз лучше! Он даже меня собрал по кусочку, а мне было куда как хуже, чем ей! — Чатски кивнул на Дебору. — У меня ведь мозг не пострадал!

Вообще-то сомнительно, судя по его безбашенному оптимизму… а впрочем, какая мне разница.

— Ладно, — сказал я. — Тогда загляну попозже. У меня дома кое-что случилось.

— О… — Он нахмурился. — Все живы?

— И здоровы. Скорее я за скаутов волнуюсь!

Конечно, я-то просто хотел пошутить на прощание…

Забавно, насколько точно порой сбываются наши досужие шутки.

Занятия детского клуба, который Рита нашла для Коди, проходили в начальной школе «Золотые озера», в нескольких милях от нашего дома. Мы приехали чуть раньше времени и немного посидели в машине. Коди бесстрастно наблюдал: к школе стайками сбегались дети в голубых форменных рубашках, на вид — его сверстники.

Я не мешал — немного подготовиться полезно нам обоим.

Подъехало еще несколько машин. Мальчуганы в голубых рубашках устремились к зданию, предвкушая встречу, — приятное зрелище для человека с сердцем. Какого-то родителя все это очаровало настолько, что он стоял с камерой и снимал потоки вбегающих и выбегающих из школы мальчишек. Мы же с Коди просто сидели и наблюдали.

— Все одинаковые, — тихонько проговорил Коди.

— Только внешне, — ответил я. — Ты тоже можешь научиться.

Он посмотрел на меня безо всякого выражения.

— Как будто форму надеваешь, — пояснил я. — Из-за внешнего сходства тебя будут считать таким же, как они. Ты тоже так сможешь.

— Зачем? — спросил он.