объявляла, что была счастлива в браке с Полом Сент-Джоном, потому что встретила любимого человека, а подобная удача не случается дважды в жизни, поэтому, подобно брату Престону, герцогу Норфорду, потерявшему жену, предпочла коротать жизнь вдовой.
Однако ее еще маленькие сыновья, тогда одного года, восьми и десяти лет, остались без отцовского руководства: в доме не было других мужчин, кроме наставников, которые совершенно не годились на роль отца. Именно по этой причине она часто привозила сыновей к дядюшке Престону.
И для того чтобы выполнять обязанности обоих родителей, Джулия постаралась преобразиться. Перемена происходила постепенно, но Джулия превратилась в весьма властного мужчину в юбке! В то время как их отец никогда не ворчал, не пытался сломить сыновей, Джулия овладела мастерством подчинять детей своей воле. Хотя она искренне их любила и всячески поддерживала, все же интонации голоса и манеры отражали ее мнение о том, как должен обращаться с детьми мужчина. И хотя стиль ее воспитания казался комическим, ни у кого не хватало духу объяснить ей это. Сама она считала, что совершенно права.
Руперт сознавал все это лучше, чем кто бы то ни было, но еще больше любил мать. Она принесла огромную жертву ради него и братьев, и теперь он старался, чтобы она никогда не ощутила, что все ее усилия пропали даром. Попытки исправить разгульного повесу давали ей цель в жизни. Поэтому он будет продолжать распутную жизнь как можно дольше. Причина проста: если ей не придется наставлять его и пытаться исправить, она попросту увянет.
Братья знали причину его возмутительного поведения, как и то, что старший брат собственноручно надрал бы им уши, попытайся они подражать ему. Оказалось, что никогда не подчиняться желаниям матери совсем легко. Она хотела, чтобы он подстриг волосы, — он распускал их по плечам. Она хотела, чтобы он носил строгую одежду, — он носил кричащие старомодные камзолы исключительно ради нее. Она хотела, чтобы он женился и остепенился, но оба знали, что торопиться вовсе нет нужды. Она понятия не имела о его работе на Корону и о том, что он сам управлял финансами семьи, не передоверяя это своим поверенным.
Один из его предков с отцовской стороны занимался торговлей и предпринимательством, чтобы восстановить семейное состояние, промотанное предыдущим маркизом. Последующие поколения Сент-Джонов никогда о нем не упоминали, считая, что он запятнал их имя и запачкал руки коммерцией. И никогда не рассказывали никаких историй о столь низко павшем прапрадеде. Но Руперта назвали в его честь, и он всегда гордился своим именем. Поэтому он был так раздражен, когда Ребекка заявила, что это имя ему не подходит.
Сам Руперт считал абсурдным презрительное отношение родных к предку. Этого человека следовало считать героем, а не паршивой овцой в стаде.
Самого Руперта звание паршивой овцы не смущало, как, впрочем, и его матушку.
— Не стоит волноваться, я просто пошутил, — заверил он.
— Твои шутки весьма дурного тона, — процедила Джулия. — Но если хочешь знать правду, я не стала бы в тебя стрелять.
— Рад это слышать. Но ты слишком много тревожишься.
— Можно подумать, ты не даешь мне для этого повода, — проворчала она.
— Вздор. Я всего лишь перебрал половину женщин в Лондоне. Кроме того, я слышал, что изобретено средство от триппера.
— Ничего подобного не существует! — задохнулась мать.
— Нет? Ты уверена? Боже, как ужасно будет когда-нибудь обнаружить, что ты права!
Оуэн взвыл от восторга. Джулия взглядом пригвоздила младшего сына к месту. Руперт подождал, пока мать снова посмотрит в его сторону, подмигнул ей и улыбнулся. Так прошел их обед: ничего из ряда вон выходящего для этого дома. Руперт находился в прекрасном настроении. Он обожал поддразнивать мать таким манером. И больше ни к чему оставаться во дворце. Расследование закончилось, и ему остается наслаждаться встречами с Ребеккой. Поэтому он заверил мать, что вернется домой через несколько дней. Отчет Найджелу подождет, пока тот не вернется из-за границы.
Найджел, вне всякого сомнения, будет разочарован, узнав, что ни одна из фрейлин, включая Ребекку, не захочет стать его агентом, но он обойдется. Как всегда.
Руперт посчитал, что Ребекка — самая опасная из всех, потому что показала себя законченной лгуньей. Он дал ей шанс оправдаться, когда спросил, что она делала на Уигмор-стрит. Но Ребекка этим шансом не воспользовалась. Ничего не поделать. Но еще есть время предупредить Найджела.
Он почти желал, чтобы тот попросил его и дальше последить за Ребеккой. Она самая красивая из фрейлин и самая интригующая, а это весьма заманчивая комбинация, побуждающая его вести тонкую игру.
Конечно, девушка изображала оскорбленную добродетель, но Руперт начинал подозревать, что она вовсе не так невинна, как хочет казаться. Впервые он осознал это, когда поцеловал ее в коридоре. Хотя Ребекка возмутилась или сделала вид, что возмущена, она все же пылко отвечала на поцелуй, воспламенив его куда сильнее, чем он ее! А сегодня в магазине она не протестовала, когда он прижался к ней всем телом, словно принимала его дерзкие заигрывания.
Ребекка Маршалл становилась чересчур большим искушением. Возможно, это даже к лучшему, что он закончил проверять ее и сделал свои выводы.
Глава 20
— Не сомневаюсь, что тебя попросят спеть, когда узнают, какой великолепный у тебя голос. Не стыдись, это дар Господень. Гордись им.
Ребекка очень жалела, что вспомнила слова матери, когда вместе с Констанс вернулась в покои герцогини после поездки г город и Сара немедленно спросила, не сможет ли кто- нибудь спеть что-то умиротворяющее. У герцогини, очевидно, болела голова, и она хотела послушать тихую, мелодичную музыку. Эвелин уже играла на скрипке, Констанс села за арфу. Ребекка узнала мелодию и спела несколько куплетов.
— Прекрасно! — воскликнула казавшаяся искренне довольной Сара. — Я посижу с ней, пока она не почувствует себя лучше, и тогда велю вам остановиться, особенно если она заснет.
Но Сара не вернулась в комнату, и Ребекке пришлось петь до конца дня, пока она не охрипла. Наконец одна из камеристок герцогини вышла, поблагодарила девушек за доставленное удовольствие и заметила, что герцогиня покинула покои больше часа назад, чтобы поужинать с королевой. Остальные девушки посмеялись, считая, что Сара просто не потрудилась сообщить им раньше. Но Ребекка так не думала. Сара просто мстительная ведьма!
Вечером за ужином играл настоящий оркестр, и все фрейлины, младшие и старшие, были приглашены. Ребекка, порядком уставшая, не могла не прийти, особенно еще и потому, что за ужином могла появиться королевская семья, а принц захочет воспользоваться возможностью поговорить с ней насчет Найджела Дженнингса.
Но ее надежды не сбылись. К столу пригласили нескольких джентльменов, но сам ужин оказался официальным, с восемью переменами блюд, и затянулся надолго. Королевская семья ужинала отдельно, достаточно близко, чтобы слышать музыку, но все же отдельно. Найджел предупреждал, что пройдет не один день, прежде чем принц заговорит с ней. Но в то время она не располагала интересующими Найджела сведениями. Но теперь все по-другому.
Хотя Ребекка решила помочь Найджелу, она выждала, пока принц не поручится за него. Однако по ее мнению, Руперту можно было доверять в делах, касающихся государства. Что ни говори, а его дядя — герцог Норфорд! И Руперт, похоже, в дружеских отношениях с Найджелом и должен знать, важна ли ее информация и стоит ли передавать ее Найджелу.
Она могла бы спросить об этом сегодня утром на Бонд-стрит, но оскорбилась его откровенным допросом, выведенная из себя его отточенным искусством обольщения. Ну не глупость ли с ее стороны? Теперь придется найти Руперта.
Она снова оглядела роскошную столовую. Он не был на ужине. Вернулся ли Руперт во дворец после того, как побывал дома? Или решил вообще не возвращаться? Недаром сказал, что временно гостит во дворце. И его пребывание здесь наверняка будет недолгим.
Теперь она злилась на себя за то, что не догадалась все рассказать утром, пока была возможность.
Ее дела могут подождать до утра. А если нет? Что, если Сара вместе с лордом Албертоном плетут какой-то заговор и их следует как можно быстрее разоблачить? Значит, нельзя тратить ни минуты!
Постепенно тревога Ребекки росла. Она больше ни о чем не могла думать. И, увидев в коридоре лакея Джона Китса, буквально набросилась на него.
Он был рад помочь. По его словам, маркиз еще не покидал дворца. Джон гордился тем, что знает подобные веши. Да, он мог показать ей дорогу к комнате лорда Руперта, но не слишком рвался проводить и даже намекнул, что, если Ребекку там застанут, может разразиться скандал.
Пристыженная, она заверила, что не собирается оставаться там больше нескольких минут. Лакей подчеркнул, что еще слишком рано и Руперт может находиться в другом месте.
Рано? Уже десять вечера! Или Джон знает нечто такое, что неизвестно невинной младшей фрейлине? Может, Руперт сейчас забавляется с какой-то женщиной? Этим вполне объясняется его отсутствие на ужине, хотя он по-прежнему гостит во дворце.
Она сообщила Джону, что рискнет постучать в комнату маркиза, дабы сообщить нечто крайне важное. Он предупредил, что не сможет остаться, чтобы проводить ее обратно. Впрочем, в этом не было нужды. Ребекка больше не блуждала в лабиринте коридоров и вполне могла сама отыскать дорогу в свою спальню.
Но комната Руперта находилась довольно далеко. Наконец они остановились перед дверью, из-под которой пробивался свет. Значит, Руперт здесь!
Ребекка поблагодарила Джона за помощь и, едва он ушел, постучала. Никто не ответил. Ребекка снова постучала, но ответа опять не дождалась. Может, Руперт ушел и оставил лампу гореть?
Ребекка стала стучать громче. Нетерпение росло с каждой секундой. Он наверняка крепко спит. Но нельзя же тревожить грохотом обитателей остальных комнат. Вдруг кто-то выглянет в коридор или мимо пройдет лакей?! Как она объяснит, почему топчется у двери чужого мужчины так поздно ночью? Дьявол! Но по крайней мере теперь ей известно, как найти Руперта.
Раздосадованная неудачей, она уже повернулась, чтобы уйти. Жаль, что ей так и не удалось облегчить душу, тем более что Руперт говорил о намерении вернуться домой.
Ребекка попыталась взять себя в руки, но важность миссии по-прежнему не давала ей покоя. Может, вернуться попозже? Нет, вряд ли это удастся. Трудно будет выйти из спальни, когда на той же кровати спит соседка. Оставить записку? Но Найджел предупреждал, что этого делать не стоит.
Она почти дошла до конца коридора, когда ее осенило. Ребекка немедленно повернула назад. Она даже не проверила, открыта ли дверь! Если он так крепко спит, что даже стук не поднял его с постели, она с полным правом может войти. Потребуется всего несколько минут, чтобы растолкать Руперта и рассказать о лорде Албертоне. А потом она с чистой совестью отправится спать, переложив на него все заботы.
Почти подбежав к комнате Руперта, Ребекка повернула ручку. Дверь открылась!
Она немедленно поняла, почему он не слышал стука. Ему отвели настоящие покои, с отдельной спальней. И из-под другой двери не падал свет.
Она несколько раз постучала, прежде чем толкнуть дверь. Внутри было темно, слишком темно, чтобы различить, где находится постель, и Ребекка не собиралась туда заходить. Взяла горевшую в гостиной лампу и остановилась на пороге. К сожалению, кровать оказалось пуста.
— Почему я нисколько не удивлен? — раздался за спиной язвительный голос. — Позвольте мне угадать, вы снова ищете шарф?
