Элизабет, как ни забавно было вести с ней игру, была чересчур навязчива, и поэтому пришлось немедленно положить конец тому, что она посчитала ухаживанием. Кроме того, она бесцеремонно пыталась затащить его в постель. Руперт прекрасно знал таких, как она. Если он сдастся, уже через месяц она объявит, что они должны пожениться. Ну уж нет, в эту ловушку он не попадет.
Наверное, необходимо предупредить Ребекку, чтобы держалась настороже. После вчерашнего бала, когда Элизабет увидела, как он танцует с ней, все изменилось. Элизабет едва не взбесилась от ревности и посчитала, что Руперт порвал с ней только из-за Ребекки. А ведь он знал, что Элизабет способна на подлость: недаром она хвасталась, что подстрекала соседку по комнате затеять скандал с Сарой, после чего девушке пришлось отказаться от должности и уехать из дворца.
Теперь единственной проблемой было встретиться с Ребеккой. Похоже, она на все утро засела в покоях герцогини. Гораздо легче было подойти к другим фрейлинам, которые беспрестанно сновали из комнат на кухню, в сад, галерею, где висели картины знаменитых художников, и бегали по бесчисленным поручениям Сары. Не стоило ему ждать у двери в покои герцогини, как он это сделал вчера. Ему повезло, что Ребекка вышла первой, однако сегодня этого скорее всего не произойдет. А если она сообразила, что он будет ее ждать, значит, ни за что не выйдет одна. Но Руперт не жалел о своей попытке потолковать с ней. Прошлой ночью, когда он лег в постель, с его лица не сходила улыбка. Он вспоминал их встречу…
Ребекка растаяла в его объятиях. И в этом не было ничего удивительного. Он и сам обнаружил, что слишком наслаждается поцелуем. И не поверил себе, когда ощутил безумное желание. Черт побери, он проверяет ее по заданию Найджела! И до этого случая никогда не терял самообладания! Поэтому совет держать в узде эмоции был также напоминанием себе о необходимости самоконтроля. Кроме того, он дал Ребекке прекрасный предлог продолжить уроки нежной страсти. Но она оскорбилась. До чего же забавно! Она, возможно, жалела, что не швырнула в него чем-то потяжелее конверта, в котором была запись с адресом нового портного на Бонд-стрит. И почему, спрашивается, этот дурацкий конверт лежал у нее в кармане?!
Руперту вдруг страстно захотелось увидеть ее, а когда ничего не вышло, он разозлился на себя и Ребекку. Похоже, он сумеет встречаться с ней только по вечерам, на балах и маскарадах. И он никак не сможет побыстрее выполнить задание Найджела, тем более что некому его подгонять: Найджелу пришлось срочно уехать в Нидерланды. Один из агентов сообщил, что там возобновились тайные переговоры о войне.
Нидерланды были давно недовольны Бельгией, добившейся независимости. Не впервые им нападать на эту страну. Они все еще надеялись вернуть свои бывшие владения, а ведь мирному договору, который наконец был подписан, всего несколько лет! И королева Виктория лично участвовала в переговорах, поскольку ее любимый дядюшка Леопольд стал королем Бельгии, когда страна получила независимость. Найджел надеялся успокоить бурные воды, прежде чем договор будет нарушен. А на это могут уйти недели, если не месяцы.
Теперь, когда Найджела не было во дворце, а встреча с Ребеккой казалась вряд ли возможной, Руперт решил навестить родных. Поскольку он жил вместе с ними, они, конечно, замечали его частые отлучки, и мать постоянно пыталась узнать, где он пропадает. Но он отговаривался визитами к многочисленным любовницам. В искренности оправданий подобного рода мать никогда не сомневалась.
Выйдя из дворца, Руперт неожиданно увидел Ребекку, которая садилась в экипаж, и сразу же поспешил к конюшне, где его ждала оседланная лошадь. Спустя несколько минут он уже мчался по дороге в город, преследуя на небольшом расстоянии кеб Ребекки. Когда лошади свернули на Олд-Бонд-стрит, Руперт улыбнулся. Похоже, дама отправилась за покупками! Что ж, у него будет прекрасная возможность провести с ней день!
Однако уже через несколько минут он проклинал себя за то, что делает поспешные выводы. Экипаж не остановился, как предполагал Руперт, а покатился по Нью-Бонд-стрит, мимо модных лавок, и через несколько кварталов свернул на Уигмор-стрит. Примерно на середине улицы кеб остановился.
Руперт тоже натянул поводья. Теперь он оставался на самом виду, однако надеялся, что Ребекка его не заметит. Интересно, какое дело ее сюда занесло, думал Руперт. Впрочем, у нее может быть множество причин оказаться здесь, и ни одна из них не связана с Сарой. Возможно, здесь живут ее родные или она просто навешает подругу.
Но оказалось, что Ребекка в экипаже не одна. И не она вышла из экипажа и постучала в дверь, а горничная, которую Руперт видел вчера в комнате девушек. Он специально заставил Элизабет ждать в саду, чтобы без помех обыскать ее комнату, но не был особенно разочарован, увидев горничную, поскольку вовсе не ожидал найти какие-то улики.
Руперт по-прежнему воздерживался от поспешных выводов. Горничную могли попросить выяснить, дома ли подруга.
Дверь открыл дворецкий. Девушку не пригласили войти, но через несколько минут на крыльцо вышел хозяин дома. Горничная Ребекки вручила ему записку и поспешила назад. Руперт почувствовал себя так, словно получил удар по голове.
Он знал этого человека. Не лично. Просто видел во дворце. Этот был тот самый лорд Албертон, которого Найджел проверял в прошлом году после неудачной попытки покушения на королеву, когда та проезжала в своей карете по улицам Лондона. Преступника, а им оказался молодой Эдвард Оксфорд, судили за государственную измену, однако не казнили, поскольку психиатры признали его сумасшедшим. И все же Найджел, как человек крайне подозрительный, опасался заговора, поэтому приказал следить за каждым, кто был знаком с Оксфордом. Одним из таких знакомых был лорд Албертон.
Целых полгода Найджел упорно вел расследование этого дела, но так ничего и не обнаружил. Руперт в нем почти не был задействован, что его, собственно, не очень огорчало, поскольку он не любил работать впустую.
Но даже если Найджел и не обнаружил никаких доказательств заговора против королевы, это еще не означало, что такового не было. Просто заговорщики могли умело замести следы. Очевидно, Сара была как-то связана с этим человеком, если посылает ему записки. Впрочем, это может быть ее обычная интрига с целью утвердить свою власть. Или нет. Нужно помнить, то Албертон — холостяк, так что интерес Сары мог быть чисто романтическим. Но тем не менее Найджела следовало предупредить, как только тот вернется во дворец.
Черт! Теперь не было никаких сомнений, на чьей стороне Ребекка. Очевидно, она решила перейти в лагерь Сары Уилер.
К собственному удивлению, Руперт понял, что разочарован этим открытием. Крайне разочарован.
Глава 18
Книжный магазин находился в старом помещении и был буквально завален самыми разнообразными томами. Однако Ребекка почти сразу выбрала все, что ее интересовало. А вот Флора читала не так быстро и поэтому замешкалась, не зная, что взять. Впрочем, они не спешили, ведь еще не было и одиннадцати часов. Они вполне успевали во дворец к обеду. В крайнем случае могли зайти в ближайшую кофейню и прекрасно провести там время. По крайней мере кислая физиономия Элизабет не испортит им аппетита.
Констанс книги не интересовали, и она согласилась выпить чашку чая с хозяином магазина. Добродушный немолодой джентльмен втянул стеснительную девушку в оживленный разговор о дворцовых обычаях, едва та упомянула, что они — младшие фрейлины герцогини.
Ребекка тем временем решила перейти на другую сторону улицы и заглянуть в магазин тканей. Помещение в нем оказалось намного просторнее, и все оно было заставлено полками, на которых лежали рулоны материй. Здесь же находился маленький отдел, где продавалась пряжа.
Не успела Ребекка открыть дверь и услышать звяканье колокольчика, как ее бесцеремонно втолкнули внутрь. Потрясенная такой грубостью, Ребекка негодующе охнула и, обернувшись, мгновенно наткнулась на обаятельную улыбку Руперта. Она никак не ожидала увидеть его на Бонд-стрит, и теперь в ней забурлило веселое возбуждение. Хорошо еще, что на этот раз она не была, как обычно, ослеплена его видом. Ей становилось все легче и легче смотреть на него, и при этом она не теряла способности мыслить.
И все же Ребекка не сразу заметила, что сегодня на нем были атласный темно-красный камзол и черные брюки. Белая сорочка была совершенно обычной, брюки — тоже, и даже отсутствие галстука не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Но камзол буквально резал глаз. Подобный наряд, да еще с утра пораньше — просто немыслим!
— Как странно видеть вас здесь! — весело заметил Руперт.
Сама она не видела в этом ничего странного и потому заподозрила, что он за ней следил. Иначе с чего бы ему здесь появиться?
— Решили заняться вязанием? — съязвила Ребекка, подходя к полкам с пряжей.
— Нет, решил встретиться с вами наедине. Приятно знать, что вы сумели пойти мне навстречу.
Его ответ обрадовал Ребекку, но все же она решила предупредить:
— Я не одна.
— Сейчас рядом с вами никого нет.
Ребекка остановилась перед столом, на котором были уложены мотки ярких ниток. Руперт наклонился ближе и показал на моток розовой шерсти:
— Вот эта вам пойдет.
Ребекка почти не слышала его слов. Она изо всех сил старалась унять захлестнувшее ее волнение. Продавец улыбнулся им, очевидно, считая, что перед ним влюбленная парочка, пожелавшая уединиться.
Ребекка и сама воспользовалась почти полным отсутствием свидетелей и не спешила отстраниться от Руперта. Хотя такое поведение окружающие могли посчитать крайне неприличным! Она понимала, что должна немедленно от него отойти, но почему-то не хотела этого делать.
— У вас необыкновенные глаза, Бекка. Как темные озера. Читать по ним трудно, и они окутывают тайной. А розовый цвет оттеняет их.
Ребекка ощутила, как Руперт прижался к ней бедром, и сердце ее бешено забилось.
— Будь мы действительно одни, я непременно поднял бы твою юбку, — прошептал он ей на ухо.
Голова Ребекки мгновенно пошла кругом, и она едва не задохнулась. Ребекка закашлялась, и Руперт отступил. Она резко развернулась и окинула его яростным взглядом.
— Если я снова вас поцелую, вы швырнете в меня мотком пряжи? — осведомился он.
Теперь Ребекка поняла, что он поддразнивает ее. Всего лишь поддразнивает, причем самым возмутительным образом. Хорошо еще, что он не делает попытки соблазнить ее прямо в магазине! И все же его поведение было крайне неприличным. Неужели он так привык к утонченным, умудренным жизнью светским дамам, что забыл, как нужно вести себя с молодыми невинными девушками — ведь те вполне могут лишиться чувств от столь непристойных речей! Или он просто не желает делать различий между опытными женщинами и молодыми особами? Скорее всего. Что ж, подобное поведение присуще завзятому распутнику. Но неужели у него совершенно нет совести?
— Никаких поцелуев, — сурово ответила Ребекка. — Вы были прекрасным учителем. Другие уроки мне не понадобятся. Считайте, что я окончила курс.
— Какая обида! — рассмеялся Руперт. — Вам следовало признать свою неумелость и попросить дальнейших наставлений. Знаете, я далеко не всем предлагаю свои объятия.
— Правда? — усмехнулась Ребекка. — А вот я слышала иное. Она повернулась к столику с пряжей. Близость Руперта смущала ее, и к тому же он все еще не сказал, что здесь делает.
— Итак, вы проезжали мимо и заметили меня? — небрежно бросила Ребекка.
Руперт шагнул вперед и встал рядом. Слишком близко. Теперь их руки соприкасались. Он притворился, будто изучает пряжу.
— Собственно говоря, нет, — сказал он самым небрежным тоном. — Мне нужно было забрать пакет в одном доме на этой улице. Это моя вторая остановка. Я возвращался с первого свидания, когда увидел ваш экипаж на Уигмор-стрит, и поскольку мы ехали в одном направлении, я понял, что вы где-то здесь. Навещали друзей?
Ребекка мгновенно поняла, что в этом вопросе кроется ловушка. Господи, да он, кажется, снова ее доращивает! Она могла бы поклясться, что в тот раз Руперт ей поверил. Раздраженная этим открытием, она решила ничего не говорить, тем более что Найджел, должно быть, рассказал ему, что просил ее о сотрудничестве. Следовательно, Найджел доверился ей, а вот Руперт — нет.
