– За Шальву или Гангею?
– Да.
– За Шальву – ни за что! Грозный по крайней мере действовал в неведении, а этот шакал… Но увы! – Грозный дал обет. И вам это известно не хуже меня.
– Известно, – важно кивнул старый подвижник. – Пожалуй, даже мы не смогли бы заставить Грозного отступиться от данного им обета. Да и кто мы такие? – смиренные аскеты, удалившиеся от мира! А вот если бы к Грозному обратился его учитель…
– Учитель?
– Ты знаешь, о ком я говорю?
– Да кто ж на Земле не знает Раму, сына Пламенного Джамада, прозванного…
– Парашурамой, то есть Рамой-с-Топором. Думаю, этот светоч подвижников сумел бы заставить своего ученика жениться на тебе. Как ты полагаешь?
– Конечно! – радостно вокликнула царевна. – Но… согласится ли такой великий человек, как Парашурама, помочь мне? И даже если согласится – где мне искать аскета? Идти пешком к Махендре, лучшей из гор, и погибнуть в поисках его обители?!
– Да, Махендра далеко, – хитро прищурился брахман. – Но сейчас у меня почему-то возникло предчувствие…
И почти сразу старика перебили.
– Да не покинет благодать милостивого Шивы вашу обитель! Рад видеть вас в добром здравии, святые отшельники!
– И мы рады видеть тебя, – отозвался брахман, – о достойный Акритаварна, ученик великого Парашурамы!
Последнее уточнение явно предназначалось для ушей Амбы, и было отнюдь не лишним.
Пока Акритаварна – долговязый горец-кирата с орлиным носом и таким же орлиным взором – совершал ритуальный обход вокруг хозяев, царевна успела оглянуться. И убедиться, что 'предчувствие' старого брахмана имело объяснение вполне прозаическое: с того места, где старик сидел, хорошо просматривалась боковая тропинка, так что приближение ученика Рамы-с-Топором отшельник заметил еще издалека.
Ритуал приветствия и обмен любезностями занял едва ли не больше времени, чем соответствующая церемония во дворце, после чего отшельники рьяно принялись за совместное восхваление покровителя- Шивы.
Когда же и с этим важным делом было покончено, Акритаварна поинтересовался:
– А кто эта молодая женщина, сидящая в вашем кругу, о достойные, и что она здесь делает?
Разумеется, в ответ последовал подробный пересказ истории царевны, в котором сама Амба не участвовала – сидела, слушала и нервно кусала ногти.
– …Вот мы, посоветовавшись, и решили просить о помощи твоего учителя, великого Парашураму, – подвел наконец итог седобородый брахман.
– Несомненно, долг дваждырожденного: укрощать гордецов и помогать обиженным, – согласился гость, весьма своеобразно трактуя жреческий долг. – Не сомневаюсь, что мой достославный учитель сумеет заставить Грозного жениться на царевне Амбе.
– Тем более, что регент Хастинапура является его учеником, – не преминул ввернуть отшельник как бы невзначай. – Подобно тебе, уважаемый!
– Совершенно верно, – на птичьем лице Акритаварны не дрогнул ни один мускул. – И добавлю: учитель собирается посетить вашу обитель завтра утром.
С самого утра Амба не находила себе места, высматривая Раму-с-Топором. Почему-то царевне думалось, что подвижник должен прибыть на облаке или по меньшей мере – на укрощенном тигре, в окружении свиты почтительных учеников и слуг, возвестив о своем приближении трубным гласом рога или витой раковины. В глубине души она понимала, что отшельникам приличествует смирение, но то – обычным отшельникам, а величайший из живущих на земле подвижников вполне может позволить себе…
Поэтому на жилистого загорелого дядьку, чья седая коса свисала ниже пояса, Амба попросту не обратила внимания. Мало ли народу кругом шляется? – наверняка местный чандала-лесоруб: вон, котомка на одном плече, а топор на другом…
Аскет пришел один.
Пешком.
Спохватилась царевна только тогда, когда достойные брахманы начали один за другим почтительно припадать к стопам гостя. И поспешила отдать свою дань уважения, вздрогнув от легкого прикосновения ладони, шершавой, как наждак.
Белый бык угрюмо замычал в лицо Амбе с лезвия Топора-Подарка, и девушке вдруг показалось, что зря она затеяла все это дело, зря, лучше было бы… но солнце облизало ледяной металл, и мара-наважденье исчезло.
Рама остался доволен оказанным ему приемом, благосклонно принял воду для омовения, затем неторопливо утолил жажду. Однако на дальнейшее чествование махнул рукой: дескать, вижу – уважаете.
Достаточно.
Ублажив богов и предков возлияниями топленого масла, подвижники уселись в круг, и между ними, под пущенный по кругу жбан сомы, завязалась беседа. Выяснилось, что светоч аскетов проделал столь длинный путь неспроста. В свое последнее посещение Шивы-Разрушителя Рама был остановлен у самых дверей Ганешей-Слоноглавом, покровителем письменности и предводителем ганов, свиты Трехглазого. Слоноглав
