Она зажгла торшер и задернула шторы, прежде чем расположиться в кресле возле камина напротив него.

— А вам не бывает одиноко в поместье? — спросила она в свою очередь.

— Вы же знаете, что бывает, — проговорил он с мягким упреком, глядя прямо ей в глаза.

Казалось, взгляд Джеффри наэлектризовал воздух вокруг них и заставил ее кровь быстрее бежать по венам.

— Я же просил вас переехать ко мне в поместье и разделить со мной и это одиночество, и все, чем я владею, — продолжил он. — Вы уже подумали над моим предложением, Кэролайн?

Кэрри поднесла чашку к губам и сделала глоток, медля с ответом. Она подумала о том, как вспоминала почти каждую минуту их поцелуи, как чувствовала свою неодолимую тоску по нему, свою готовность немедленно броситься в его объятия. Но его холодная, трезвая расчетливость останавливала ее.

— Поверьте, Кэролайн, вы как моя жена ни в чем не будете знать отказа.

Эти его слова в который раз подтвердили, что он подходит к их браку как к сугубо деловой сделке. Она подумала о своей матери со всеми ее нуждами, реальными и воображаемыми, о Даниель Хоуп, смутно догадываясь, какие именно отношения сложились у них с Джеффри, вспомнила даже Саймона, который явно был влюблен в нее. И все же над всеми этими аргументами «за» и «против» брака доминировала одна мысль — она любит Джеффри Барлета.

Он сидел в кресле напротив, его серебристые глаза поблескивали и, казалось, прожигали ее насквозь. Красивые решительные губы были слегка разомкнуты, и за ними поблескивали белые зубы, резко контрастировавшие с загорелой кожей. Этот же загар покрывал руки с коричневатыми волосками и длинными пальцами — руки, которые, как она знала, могли быть и сильными, и нежными.

Подумав, Кэрри пришла к выводу, что, несмотря на деловой подход Джеффри к браку, ей все-таки будет лучше жить с любимым человеком, чем без него, даже если он ее не любит. Сглотнув нервный комок, она постаралась, чтобы ее голос прозвучал спокойно и рассудительно, как и у него.

— Думаю, это хорошая идея, Джеффри.

Что-то блеснуло в его серебристо-стальных глазах. Что это было? Радость? Удивление? Или торжество?

Он встал, подошел к креслу, в котором она сидела, взял за руки и поднял.

— Кэрри, мне нужен ясный ответ. Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, Джеффри, — прошептала она.

Он внезапно как-то странно взглянул на нее, отпустил и отступил на шаг.

— Два дня назад ты говорила, что никогда не передумаешь. А с самого начала вела себя так, словно презираешь меня. Я понимаю, тебя смущает мое происхождение…

Кэрри открыла было рот, чтобы возразить, но он вскинул руку, останавливая ее.

— Не говори ничего. Я знаю, что это так. Однако ты все-таки решила принять мое предложение, и я этому рад, но хотелось бы понять почему. — Он облокотился о каминную полку и пристально смотрел на нее, ожидая ответа.

Кэрри не осмеливалась поднять на него глаза.

— Скажи, а ты веришь в любовь? — спросила она чуть слышно.

Джеффри немного подался вперед, чтобы расслышать ее слова, затем издал резкий смешок и покачал головой.

— Нет, но я верю во взаимное уважение и стойкую привязанность, которая возникает и растет между людьми, живущими вместе и объединенными общими интересами и делами. Все остальное — романтическая чепуха для школьников, которую придумали писатели и режиссеры. Это якобы неземное, возвышенное чувство, называемое любовью, ненадежная основа для брака.

Не выдержав его холодных рассуждений, Кэрри повернулась и пошла на кухню. На глаза навернулись слезы. Это совсем не то предложение руки и сердца, о котором мечтает каждая девушка.

Джеффри пошел следом за ней и остановился у нее за спиной.

— Но это не значит, что я к тебе совсем ничего не испытываю, Кэрри, — немного мягче проговорил он, затем обхватил ее руками за талию и притянул спиной к своей груди.

Кэрри почувствовала его горячее дыхание возле своего уха, и по ее телу прокатилась неконтролируемая дрожь наслаждения.

— Меня влечет к тебе. Я хочу тебя, — пробормотал он ей на ухо. — Ты ведь знаешь это, правда? Да и ты, мне кажется, не совсем равнодушна ко мне. Разве этого мало?

Одна его ладонь скользнула с талии вверх и обхватила грудь. В тот же миг Кэрри подхватил и завертел вихрь головокружительных ощущений. Ей казалось, что эти пальцы прожигают ее тело насквозь даже через слой ткани.

Боясь, что не выдержит, выдаст себя и бросится в его объятия, умоляя любить ее, Кэрри вырвалась из кольца его рук и повернулась к нему лицом.

Он опустил руки, выражение его лица стало жестким и напряженным.

Да! — хотелось крикнуть ей. Мне этого мало, очень мало! Я хочу, чтобы ты любил меня, обожал, боготворил, чтобы я была для тебя единственной, самой прекрасной женщиной на свете, а не просто одним из пунктов твоей собственности, с которой тебе удобно и приятно.

— Ну так что же, Кэролайн, ты выйдешь за меня? — спросил он. — И если тебя не устраивает то, что я тебе предлагаю, то как в таком случае ты понимаешь замужество?

— Я… — она замялась, — у меня всегда были романтические представления на этот счет. Возможно, я кажусь тебе несколько старомодной. Но с этим ничего нельзя поделать. Никогда даже и представить себе не могла, что выйду замуж без любви. Вы… ты должен дать мне время немного привыкнуть к этой мысли.

— Мой опыт бизнесмена подсказывает мне, что подобные решения лучше принимать быстро, не раздумывая. Время здесь не поможет. Это наше общее решение, Кэрри. Я свою часть принял. Принимаешь ли ты свою?

Кэрри кивнула.

— Тогда, я думаю, не стоит затягивать со свадьбой. Или ты хочешь подождать, пока миссис Медоуз выйдет из больницы?

— Нет. Вместо санатория ей будет гораздо удобнее вернуться прямо в Медоуз-мэнор.

Понимающее выражение появилось на его лице. Он выразительно поднял брови и усмехнулся.

— А, так вот в чем дело! Вот почему вы так внезапно переменили решение. Как же я сразу не догадался?! Все дело в болезни вашей матери и тех колоссальных суммах, которые вам придется платить за ее пребывание в частной клинике и операцию. Вы приносите себя в жертву ради матери, я угадал? — Он зло рассмеялся.

Кэрри отвернулась, не в силах вынести его обвинения и понимая, что не может их опровергнуть. Ведь иначе придется признаться, что она выходит за него замуж не из-за каких-то меркантильных соображений, а потому что любит его. И тогда он либо посмеется над ее глупой сентиментальностью, либо использует ее любовь против нее самой. Он и так уже имеет почти неограниченную власть над ее сердцем. Нельзя вкладывать ему в руки такое мощное оружие.

— Джеффри, прошу тебя, не надо все так принижать, — взмолилась она. — Не все на свете измеряется деньгами.

— Возможно, — согласился он, — но только не в моей жизни. К тому же, видишь ли, я совсем не против того, чтобы ты вышла за меня из-за денег. Женитьба принесет то, чего мне недостает: семью, детей, стабильность. Мне кажется, женщины мечтают о том же, правильно?

С единственным отличием, подумала Кэрри, что первым и главным пунктом в этом списке у женщин стоит любовь.

— Да, правильно, — сказала она вслух.

Он явно успокоился и взял ее за руку.

— Давай вернемся в гостиную. Нам нужно обговорить некоторые детали.

В гостиной Кэрри снова села в кресло, а он стал мерить шагами комнату.

— Завтра же позвонишь в редакции газет графства и поместишь объявление о вакансии секретаря с перечнем необходимых требований, предъявляемых к претенденту.

— Тебе не нравится, как я работаю?