— Ну что ж, полагаю, это хорошие новости. Скоро ты снова будешь здорова.

— Да, я действительно чувствую себя гораздо лучше. Думаю, нам не стоит беспокоиться о дороговизне этой клиники. Можно продать мои акции угольного концерна. Этих денег будет более чем достаточно, чтобы оплатить все расходы, потому что я хочу, чтобы операцию мне делали непременно здесь.

Кэрри вздохнула. Акции концерна миссис Медоуз были проданы вместе со всей их собственностью.

— Но, мама, я уверена, что доктор Мортон планирует оперировать тебя в рамках системы национального здравоохранения…

— Вздор! При моем положении я считаю это ниже своего достоинства. Либо я буду делать это в частной клинике, либо не буду вообще.

— Но ведь здесь те же доктора…

— Операция должна быть сделана только в частной клинике, и нигде больше.

Абигайль стала медленно и с достоинством выпрямляться в кровати. Выражение ее лица было решительным, не терпящим никаких возражений.

— Хорошо, хорошо, мамочка, только не волнуйся. Все будет так, как ты захочешь. Мы заплатим сколько потребуется. Сейчас главное, чтобы ты поправилась.

— Разумеется. Просто не понимаю, о чем ты думала, предлагая мне муниципальное лечение. Если мы больше не владельцы поместья, это не значит, что изменилась наша основа. Мы все-таки Медоуз, не забывай об этом!

Кэрри вздохнула. Высокомерие и снобизм всегда были присущи ее матери, но сейчас они просто выходили за рамки разумного.

— Кэрри, дорогая, — продолжала Абигайль, — будь добра, купи мне новый халат. Не могу же я ходить в этом!

— Но, мама, этот махровый халат еще вполне красивый и удобный. Ты же всегда его любила.

— Да, он хорош для дома, но в соседней палате лежит леди Стоун, а у нее такой бесподобный халат из розового бархата! Я хочу, чтобы ты купила мне что-нибудь подобное. Это ведь не бог весть какая просьба. Даже не представляю, что бы сказал твой отец, если бы увидел меня в этих обносках!

Кэрри снова обреченно вздохнула. Да, отец любил маму. К тому же терпеть не мог сцен и скандалов, поэтому выполнял любые прихоти жены, лишь бы только она не докучала ему своими просьбами и требованиями. Этим он ее безнадежно избаловал, и теперь Кэрри пожинала горькие плоды. Абигайль отказывалась признавать тот факт, что теперь они не в состоянии позволить себе многое из того, что было доступно для них раньше, и вела себя так, словно ничего не изменилось. Но, как бы там ни было, она не могла отказать матери в этих прихотях именно сейчас, когда та была больна и лежала в больнице.

— Хорошо, мама. Я позвоню в «Бейлис», они привезут тебе вначале каталог, чтобы ты сама выбрала ту модель, которая тебе понравится, а потом доставят заказ прямо в клинику.

— Замечательная идея. А то, боюсь, ты непременно выбрала бы что-нибудь попроще и подешевле, — проворчала Абигайль.

Кэрри почувствовала облегчение, когда пришла медсестра и объявила, что время визита подошло к концу и миссис Медоуз пора на вечерние процедуры.

Когда Кэрри села в машину, Джеффри отложил книгу и поинтересовался:

— Как чувствует себя миссис Медоуз?

— В общем-то неплохо. Ей должны сделать небольшую операцию, так что она еще останется здесь недели на три. Потом ей потребуется санаторное лечение.

— Что-нибудь серьезное?

— Полагаю, что нет. По крайней мере, врачебный прогноз вполне оптимистичен. К тому же мама чувствует себя хорошо и всем довольна.

— Ну и прекрасно. Я рад. Может, вам нужно еще куда-нибудь заехать?

Она удивленно взглянула на него.

— А разве вы не собираетесь сегодня работать над машиной?

Он улыбнулся.

— Нет, не собираюсь.

— Это значит, что вам удалось запустить программу и машина работает? О, Джеффри, это же замечательно! — Кэрри так искренне обрадовалась, что не задумываясь схватила его за руку.

Он тут же сжал ее пальцы и задержал руку в своей большой теплой ладони.

— Хотите посмотреть?

— Конечно!

Отпустив ее руку, он завел мотор и выехал с больничной стоянки. Когда они подъехали к воротам поместья, было уже почти совсем темно. Мощные фары осветили здание бывшей конюшни.

Джеффри развернулся и остановил машину. Они прошли через проходную, где сидел ночной охранник, и, пройдя нескольким коридорами, пришли в небольшое, но светлое помещение, где стояла вышивальная машина «Стреттонские узоры», управляемая компьютерной программой.

Джеффри увлеченно объяснил основные принципы работы машины, и Кэрри даже понаблюдала за процессом вышивания. Зрелище было завораживающим, а вышивка получалась потрясающе красивой, словно объемной.

Глаза Джеффри сияли гордым блеском, но щеки заметно впали от напряженной работы последних дней. Однако он выглядел счастливым, и Кэрри была ужасно рада за него. И горда тем, что в некотором роде оказалась причастной к этому замечательному изобретению, к этой компании… и к этому мужчине.

Тут ей некстати вспомнился их сегодняшний поцелуй, и, чтобы скрыть смущение, она преувеличенно внимательно стала разглядывать готовый вышитый материал.

— Очень красиво, Джеффри. — тихо сказала она, гладя вышивку. — Просто потрясающе. Это не машина, а какая-то волшебница. Мне кажется, что она живая.

— Именно так я и воспринимаю ее — как некое разумное существо. Вы будете смеяться, но иногда я даже разговариваю с ней. Это глупо, я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

— Это вовсе не глупо, — возразила Кэрри. — Я думаю, что вы действительно создали нечто замечательное.

Машина притягивала ее взгляд. Она даже почувствовала разочарование, когда Джеффри остановил агрегат.

— Я отвезу вас домой, — сказал он, когда они вышли из здания.

— Я и так отняла у вас много времени, а тут совсем близко…

— Вам обязательно нужно быть такой чертовски независимой? — вдруг со злостью прорычал он.

Кэрри опешила. Она не поняла, что его так разозлило.

— Нет, но…

— Вот и прекрасно. Садитесь в машину.

Кэрри молча подчинилась. Она чувствовала, что сейчас ему лучше не перечить.

Когда они подъехали к коттеджу, она спросила:

— Зайдете на чашку кофе или, может быть, поужинаем? У меня есть курица и салат.

— Нет, спасибо, я не голоден, но от чашки кофе не откажусь.

Он последовал за ней в дом и на кухню. Кэрри засыпала кофе в кофеварку, достала чашки, вазочку с вареньем и арахис в сахаре. Все это время Джеффри стоял и наблюдал за ней. Это ее ужасно нервировало.

— Скажите, Кэрри, вам нравится одиночество?

Она взглянула на него.

— Вообще-то да. Я никогда не возражала против одиночества. Бывают моменты, когда мне его даже хочется.

Джеффри вскинул брови и усмехнулся.

— Нет-нет, — поспешила она исправить свою оплошность. — Я вовсе не имела в виду данный момент. Вам не стоит принимать это на свой счет. К тому же иногда я люблю побыть в компании.

Джеффри засмеялся, забрал из ее рук поднос и последовал за ней в гостиную.