родителя, мастера своего ремесла, — а я вот командую тысячей солдат. Всего добился сам… с божьей помощью, конечно, — добавил он, подумав.

Действительно, Брегант постепенно, шаг за шагом поднимался все выше и выше, пока не стал полководцем при новом короле, а теперь еще и советником. Конечно, его продвигали по службе не за один высокий рост и умение ловко проткнуть противника копьем. Храбрые и умелые воины, да еще с головой на плечах ценились всегда и при любых правителях, которые вели войны, а не просто проводили свою жизнь в роскоши и развлечениях. Особенно быстро поднялся Брегант в те времена, когда королем Аквилонии стал Конан, и немудрено, потому что вряд ли во всей Хайбории можно было бы сыскать человека, лучше киммерийца разбирающегося в военном деле и в людях, с кем ему приходилось вместе отражать нападение врагов.

— А если эти продажные аристократишки начнут слишком уж задирать нос, — добавил в том разговоре отец, — у нас всегда найдется для них остро отточенный клинок. И тогда они увидят, что важнее: происхождение или острый глаз и твердая рука.

Альгимант слушал отца, и хотя безмерно уважал его и гордился им, никак не мог взять в толк: каким же образом меч может помочь ему завоевать сердце Мелиссы, а тем более благосклонность ее отца — заносчивого графа Этельстейна.

Мудрые слова старого солдата не могли помочь в том положении, в котором оказался его сын. Тасвел все же сын барона, и только если он превзойдет его во всем, в чем есть возможность посостязаться, у него может появиться хоть какая-то надежда, а иначе… О таком исходе Альгимант не хотел даже и думать и поэтому все свободное от дворцовых обязанностей время проводил в занятиях с лучшими мастерами военного дела, каких только мог отыскать в столице.

— Чем ты сможешь меня порадовать? — Холодные глаза Готлебиса уставились в лицо собеседника.

Грузное тело ближайшего подручного принца Тараска еле помещалось в старинном широком кресле, и он напоминал раскормленного борова, разомлевшего от обильной еды и собирающегося сладко вздремнуть до следующего утра. Но так мог подумать только не знавший этого мастера кровавых интриг и заговоров. Люди, близко знакомые с Готлебисом, старались лишний раз не вызывать его недовольства: под маской утомленного и вроде бы малоподвижного старца таилось столько злобной мстительности, что горе тому, кто осмелился бы перейти ему дорогу.

— Ну так что? Ты выполнил задание? — почти неслышно переспросил Готлебис.

— Не полностью… — ответил Фрей и вытер пот, внезапно выступивший у него на лбу.

— И ты считаешь, я могу быть удовлетворен таким ответом? — Готлебис сложил губы в подобие улыбки, и от этой гримасы Фрей почувствовал, что его колени предательски задрожали.

— Ни к одному из аристократов даже подойти невозможно. Конечно, не всем нравится киммериец, но сейчас, после победоносной войны против Кофа и Офира, никто не решится открыто выступить против него…

— Это мне и без тебя известно, — желчно перебил его тайный советник, — но я также прекрасно знаю, что если есть король, то всегда найдутся и недовольные им. А если имеются недовольные, то среди них можно сыскать такого, кто сможет оказаться нам полезным. Именно это тебе и поручалось. И ты еще осмеливаешься нагло отвечать мне: «Не полностью»? Так что же ты все-таки сделал, никчемная бездарь?

— Я… я перекупил несколько возов леса и прикинулся лесорубом с севера, чтобы прощупать кое-кого из купцов…

— Да ты, я вижу, не просто шпион, а крупный мастер подковерных интриг, — зло прищурился Готлебис. — Не мог придумать чего-нибудь попроще, или тратить деньги из немедийской казны доставляет тебе особое удовольствие?

Нечто похожее на смех вырвалось из жирной глотки тайного советника, и от этого дребезжащего звука у бедняги Фрея мороз прошел по коже.

— Я подумал, что среди купцов… если не получается с нобилями… — дрожащим голосом начал шпион.

— Подумал? — перебил его Готлебис. — Я разве разрешил тебе еще и мозгами шевелить? Да есть ли они у тебя, пропойца ничтожный? Не припомню, чтобы эти мастера облапошить ближнего входили, когда им захочется, в королевский дворец. Ты что это, мерзавец, голову мне взялся морочить?

— Что ты, что ты?! — скороговоркой зачастил Фрей. — Я ведь отыскал в конце концов не простого купца. Он поставщик двора короля и часто там бывает…

— Ну и что с того? — перебил его тайный советник. — Мало ли кто попадает во дворец… молочник, например. Только я сомневаюсь, чтобы этот крестьянин сам наливал королю свое молоко. Да, теперь я убедился, что ты провалил мое поручение… Мне стоило поручить столь ответственное задание кому-нибудь другому. — Холодные глаза советника двумя отравленными лезвиями вонзились в шпиона.

Фрей похолодел: он слишком хорошо знал, что может последовать за такими словами.

— Господин мой, — залепетал шпион, — ты не должен во мне сомневаться. Я через десять дней вернусь в Тарантию, и все будет сделано в лучшем виде. Этот купчишка у меня на крючке… — почти застонал он.

— Если вернешься… — процедил Готлебис и отвернулся к окну. — И умолкни, нечего скулить Мне нужно подумать.

Фрей застыл, боясь сделать лишнее движение или даже вздохнуть поглубже, чтобы не вызвать новую вспышку гнева своего повелителя. Однако, как всегда бывает в таких случаях, в носу у бедолаги предательски зачесалось, и сколько он ни сдерживал себя, напрягая челюсти и чуть не приседая от натуги, внезапно тишину потряс оглушительный чих, и Готлебис, склонивший голову на согнутую руку, наверное, подпрыгнул бы на месте, если б смог:

— Ты, охвостье Нергала! — побагровев, взвизгнул он на сжавшегося от ужаса в комочек Фрея. — Мало того, что дела толком не сделал, так еще и думать мешаешь, чихаешь тут, как простуженный баран!

— Ба-ба-ба, — губы незадачливого шпиона задрожали, и звуки, которые он попытался издать, действительно походили на блеяние. В этот несчастный для себя момент бедняга Фрей совсем не напоминал уверенного в себе и бывалого человека, каким показался совсем недавно тарантийскому купцу Баргишу.

— Уймись, наконец! — рявкнул тайный советник- Вот к какому решению я пришел…

Шпион вытянулся в струнку, и его глаза преданно уставились на Готлебиса.

— Ты ничего лишнего не наболтал этому купцу? Что ты вообще ему сказал? Вспомни слово в слово…

Фрей передал советнику весь разговор с Баргишем.

— Ну что ж, неплохо, — похвалил его Готлебис. — Удивительно, но остатки мозгов ты еще пропить не успел… Насчет потомка Эпимитриуса это ты хорошо ввернул. Так вот, теперь ты поступишь следующим образом…

Готлебис долго и нудно вдалбливал в голову своему шпиону, что и как ему следует совершить в Тарантии, чтобы добиться успеха. Фрей, невероятно довольный, что все, вроде бы обошлось, слушал его внимательно и все время кивал головой, пока тайный советник вдруг не прикрикнул?

— Да что ты, как дятел, трясешься, стой смирно! Повтори, что я сказал!

Шпиону — наверное, от страха — удалось в точности повторить наставления хозяина, и Готлебис остался им доволен:

— Если ничего не напутаешь, можешь считать, что вышел сухим из воды. Тогда я забуду все твои предыдущие огрехи. Надеюсь, ты также не забудешь, — тайный советник многозначительно поднял вверх указательный палец, — имя человека, к которому тебе следует обратиться, если сам с чем-нибудь справиться будешь не в состоянии. Запомни: Асгенор. Скажешь, что послан его племянником. Ну, ступай, — сказал он, сопроводив свои слова тяжелым вздохом.

Со стороны могло показаться, что Готлебис разговаривает со своим подчиненным почти по-отечески. Однако, все портил холодный взгляд, под которым Фрей чувствовал себя не лучше кролика, застывшего в страхе перед разверстой пастью удава.