саркастически Елена Павловна. – Тоже мне, медик хренов! Учит, как с собой по-научному кончать надо!

– Я не потерплю подобных вольностей в мой адрес! – вскинулся профессор и начал изучать рефлексы Насти.

Десять минут спустя, завершив блицобследование, измерив артериальное давление, врач с легкой улыбкой заметил:

– Все в полном порядке, Анастасия Всеволодовна. С учетом обстоятельств, вам повезло вдвойне – ни вы, ни плод не пострадали. И надо отдать должное сей малообразованной особе, – он указал на Елену Павловну. – Если бы вас нашли на двадцать-тридцать минут позже, то вас вряд ли бы удалось спасти. В лучшем случае остаток жизни вы провели бы в коматозном состоянии.

– Эй, ты кого здесь назвал малообразованной особой? – насупилась Княгиня. – Да я все тюремные университеты прошла! Я вообще академик зэковских наук! А ты кто такой? Фраер лощеный?

А Настя спросила профессора:

– Что вы имеете в виду? Почему мне повезло вдвойне? Какой плод?

– Ах, так вы ничего не знаете? – удивился профессор. – Тогда все понятно! Ну конечно, с учетом тех проблем, которые свалились на вас в последние дни и недели, вы могли не обратить внимания на некоторые изменения в жизнедеятельности своего организма... Анастасия Всеволодовна, разрешите сообщить вам радостную весть – вы беременны. Вам нужно как можно быстрее обратиться к гинекологу, и я могу посоветовать отличного специалиста, профессора Макарову...

Новость буквально оглушила Настю. Она беременна! Но как же так? Они с Игорем хотели ребенка, однако через несколько лет, и Анастасия принимала противозачаточные пилюли. И все же это произошло. Причем именно сейчас, когда Игоря уже нет в живых...

– Мамкой станешь, Настюха! – заулыбалась Княгиня. – Я бы тоже родила ребеночка, но не суждено мне. Хотя, может, ты, профессор, подсобишь? Ну, не дрейфь, я же имею в виду помощь советом и консультацией.

– Вы уверены? – с робкой еще надеждой спросила Настя медика, и тот ответил:

– О, результаты теста более чем однозначны. По моему мнению, хотя я и не специалист, срок беременности небольшой, максимум четыре недели. Так как вы отнесетесь к консультации у профессора Макаровой? Инга Леопольдовна – великолепный специалист, к ней многие едут из Москвы и даже с Дальнего Востока, но я смогу сделать так, чтобы она осмотрела вас в ближайшие дни. Инга Леопольдовна может приехать и к вам, хотя лучше посетить ее в клинике, там имеются все нужные технические средства...

– Что, твоя профессорша, как и ты сам, всегда к богатым мчитесь, стоит только потрясти кошельком с червонцами? – спросила беззлобно Княгиня. – Ладно, профессор, не корчи такую козлиную рожу, лучше звони своей мадаме, договаривайся с ней на завтра. Настюха сама к ней поедет. Ну, чего стоишь? Шевели ластами, старик!

Профессор, фыркнув, вышел, а Княгиня, присев на кровать, сказала:

– Вот что, Настюха... Может, я и сама бы решила травануться, если бы моего мужа убили... Признаюсь, так почти и было – из-за несчастной любви я башку в духовку совала. Спасибо, в коммуналке жила, соседи помереть не дали. Но я тогда дурой была, хотя уже и не особенно молодой. Да, горе, конечно, что Басалыго кокнули и дочку его тоже на тот свет спровадили. Но ведь их не вернешь! Что тебе даст, если ты сдохнешь и малыша своего с собой заберешь? Тоже мне Кассиопея чертова...

– Медея! – улыбнулась Настя, чувствуя, что по щекам бегут слезы. – Медея убила своих детей, когда узнала, что Ясон бросил ее.

– Ну, ты у нас недоучившаяся философиня, тебе лучше знать, – отрезала, шмыгнув носом, Елена Павловна. Затем поднесла к лицу Насти свой большой кулак (на фалангах пальцев имелась наколка «Босс») и сказала: – Если еще раз такую глупость совершишь, я тебя так отделаю, что мало не покажется! После родов, конечно. Только не говори, что ребенок тебе не нужен и ты аборт хочешь сделать! Уйду тогда прямо сейчас!

Анастасия, вытирая слезы, успокоила ее:

– Нет, нет, я очень хочу, чтобы мой малыш появился на свет... Сын... Уверена, что будет сын... Я назову его в честь отца – Игорем. Он будет Игорь Игоревич Басалыго...

Профессор Макарова подтвердила факт беременности Насти и успокоила ее – попытка самоубийства ребенку ущерба не нанесла.

Все прежние проблемы исчезли, как будто их не существовало. Анастасия все еще не могла смириться со смертью Игоря и Машеньки, но она больше не помышляла о том, чтобы свести счеты с жизнью.

У нее была цель. Появился смысл. И она несла ответственность. Ее ребенок! Их ребенок – ее и Игоря. Ах, как бы Игорь обрадовался... И Машенька наверняка тоже была бы на седьмом небе от счастья, узнав о том, что у нее появится братик или сестричка...

Настя засыпала с мыслью о ребенке и просыпалась, думая о малыше. И наконец поняла: Княгиня во второй раз спасла ее, потому что так было нужно. Потому что кто-то там, наверху, не хотел, чтобы она умерла и забрала с собой в могилу этот крошечный комочек, этот сгусток плоти, это невинное создание – их с Игорем ребенка.

К неудовольствию Ринары, которое управляющая поместьем тем не менее скрывала, Настя распорядилась отвести Елене Павловне Княжиной отдельные апартаменты в особняке. Княгиня требовалась Насте: она несла огромный заряд положительной энергии, у нее всегда имелся наготове мудрый совет.

– Ох, не думала я, старая карга, что после колонии попаду во дворец! – усмехнулась Княгиня. – Большое тебе, Настюха, спасибо. А то ведь мои родственнички комнату-то мою в коммуналке между собой уж поделили. Я ж в тюрягу садилась еще при Горбаче, а вышла – никакого Советского, блин, Союза и в помине нет. Все так переменилось. И кому я в свои пятьдесят четыре нужна? У меня образование поварское, но разве кто возьмет в ресторан или хотя бы столовую? С моим-то послужным списком... Я даже думала, не убить ли мне кого, чтобы лет на пятнадцать посадили, я б тогда в тюрьме концы и отдала. Там, по крайней мере, на всем готовом живешь, забот не знаешь. А рукавицы строчить – привычное дело.

– Мне, кстати, требуется... гм... личная секретарша... – сказала Настя. – Поэтому, Елена Павловна, предлагаю вам должность. Оплата – по вашему усмотрению. Скажем, тысяча в неделю.

– О, целая тысяча рублей! – протянула Княжна с уважением, но Настя поправила:

– Долларов! А жить вы будете здесь, в особняке. Ну, что скажете?

Глаза Княгини внезапно покраснели, и она, отвернувшись, пробормотала:

– Черт, не думала я, что мне когда-нибудь повезет. Значит, не совсем я пропащая. Кто ж от такого царского предложения откажется, Настюха? Только ты, того, перестань меня по имени-отчеству звать. И еще. Боюсь, не справлюсь я. Пишу с ошибками, а что такое компьютер, понятия не имею.

– Это дело наживное, – улыбнулась Настя. – Мне нужна такая, как вы, Елена Павловна... Такая, как ты, Лена! Нет – такая, как ты, Княгиня! Слушай внимательно: в скором времени я уезжаю за границу. Надолго. И ты поедешь со мной!

Решение Анастасия приняла уже давно. Ее ребенок, вернее, их с Игорем ребенок, должен появиться на свет подальше от Питера. Она поступит так, как ей было приказано, – отправится за рубеж. Нельзя же допустить, чтобы Остоженский и его люди причинили вред малышу.

Настя поведала обо всем Княгине. Елена Павловна, внимательно выслушав, вынесла вердикт:

– Иногда гораздо умнее сделать ноги, чем сражаться до последнего. Остоженский теперь стал единовластным хозяином не только в Москве, но и в Питере. Да и шорох в провинции наводит – будь здоров. У него важные друзья на всех хлебных местах сидят, они его и прикрывают. Да Глеб Романыч любит хвастаться тем, что он – генерал-лейтенант ФСБ в отставке, а сейчас, сама знаешь, такие люди в почете.

Настя выбрала Лазурное побережье – там, на мысе Антиб, у Игоря имелась вилла. Женщина знала, что ее отъезд похож на бегство, на признание поражения, на то, будто она склонила голову перед Остоженским. Но ведь в первую очередь будущая мать обязана думать о своем малыше!

Дядя Глеб, прознавший о том, что Анастасия уезжает из России, позвонил ей накануне отъезда.

– Настюша, я рад, что ты образумилась, – сказал он со смешком. – Наверное, сказывается положительное действие женских гормонов! Ты ведь, я слышал, станешь матерью...

И откуда он только узнал! У Остоженского везде свои информаторы.