Утолив голод, Нина с удовольствием вступила в беседу. Люк никоим образом не напоминал ей о происшествии в костюмерной. Он доброжелательно, но как-то безразлично улыбался, и в его глазах нельзя было прочесть ничего. Он не пытался прикоснуться к ней и даже не пригласил на танец вслед за Джессом и Робином. Он расспрашивал ее об опере, о партиях, которые она пела, об учебе, о любимых странах Европы, в общем, обо всем, только не о ней самой.

– Какую партию вы больше всего хотели бы спеть? – спросил он.

– Медеи, – ответила она не задумываясь.

– Медеи? Это же гречанка, которая убила своих детей?! – удивился он.

– Да.

– Интересно, – вмешался Робин. – С точки зрения нравственности…

– Только не сегодня, – прервал его Люк. – Вы не знаете, Нина, на что себя обрекаете. Ребекка, потанцуйте со мной, ради Бога.

Нина и Робин, непринужденно болтая, тоже пошли к танцевальной площадке. Джесс танцевал с девушкой Робина.

– Вы хорошо знаете Люка? – осторожно поинтересовался Робин. Конечно, ему было любопытно, но из деликатности он не решался навязываться с вопросами.

– А он не говорил вам?

– Нет.

– Честно говоря, я его почти не знаю. Мы видимся четвертый раз и всегда ссоримся. Он не рассказывал вам обо мне?

– В общем, нет. Иногда его не заставишь заткнуться, а тут…

– Я заметила, – сдержанно согласилась Нина.

– С другой стороны, когда он о чем-то молчит, то сразу не поймешь: то ли ему наплевать, то ли наоборот. Вообще-то он человек прямой, но иногда бывает очень скрытным.

– Понимаю.

– А я все удивлялся, почему вот уже две недели он ходит такой мрачный. – Робин помолчал. – «Не бойся любви» – это про вас?

– Да.

Нина смотрела в сторону, пытаясь разобраться в своих мыслях.

– Извините, Нина. Это не мое дело.

– Все в порядке, Робин. Я ведь знаю: он вам небезразличен. Но ответа на ваши вопросы у меня просто нет. По крайней мере сегодня. – «Ответа? Да, наверное, во всем зале нет человека, столь же запутавшегося, как я», – подумала она.

– Ну ладно.

Они вернулись на место.

К их столу с просьбой об автографе подошли две молодые женщины.

– Они напомнили мне, – сказал Джесс после того, как они ушли, – о том, что я слышал. Пару недель назад, когда ты уходил с того благотворительного концерта, на тебя налетели фанаты. Было?

Люк вопросительно посмотрел на Нину.

– Люк ушел пораньше, чтобы отвезти меня и моих племянниц домой в город.

– Вы… вы были на концерте? Вам от них досталось?

Нина и Люк переглянулись. Ее губы дрогнули, и они оба рассмеялись. Теперь Нина уже была в состоянии с юмором посмотреть на тот случай и посмеяться над собой. Люк рассказал, что произошло.

– Наверное, я была похожа на сумасшедшую, – призналась Нина. – Платье разорвано в клочья, волосы дыбом, в одном сапоге, ору на Люка диким голосом.

– Да уж, денек был веселый, – скорчил гримасу Люк.

Джесс рассказал, как с ним лет двадцать назад произошло нечто подобное. Его тогда приняли за популярного певца.

– Поняв ошибку, девицы стали швырять мне обратно одежду, ключи, кошелек так, как будто я был во всем виноват.

– Ну что ж, Нина, вы должны ему отомстить, – сказала Ребекка.

– О! Она уже успела это сделать. Я как джентльмен пригласил ее на ужин, а она выбрала ресторан, где меня буквально раздели. – Люк рассказал, как боролся с французским, с картой вин и строгими требованиями к одежде в ресторане «Пресье».

Ребекка засмеялась:

– Вы хорошо его проучили, Нина.

– Ну, во всяком случае, он не путался в вилках.

– За Ниной теперь долг, – сказал Люк.

– Что вы имеете в виду? – спросила Нина встревоженно.

– Обед. Ресторан выбираю я.

– Ну что ж. По-честному, – согласился Джесс.

– В четверг?

– Не могу, встречаюсь с Кейт. А в пятницу?

– Нет, у меня спектакль, и я не могу перед ним орать на вас. Как насчет среды?

– Хорошо, в среду. – Он дал ей адрес ресторана в Вест-Сайде.

– Ковыряйте, ковыряйте, – дразнил Люк. – Хорошая, добротная, веками проверенная еда, никаких консервантов, искусственных добавок.

– А я как раз обожаю консерванты, – сказала Нина, мрачно рассматривая то, что лежало перед ней на тарелке.

Глаза Люка смеялись.

– Ну что, отомстили?… Радуетесь?

– Да. Радуюсь, – подтвердил он.

Они сидели в вегетарианском кафе под названием «Роу-Дил». Полуподвальчик был набит до отказа. Посетители сидели на неудобных, расшатанных стульях локоть к локтю. Нинино место находилось прямо перед входом в женский туалет, и она должна была без конца вставать, чтобы пропускать входящих и выходящих из него. С потолка свисали папоротники. На ярко раскрашенных стенах – плакаты самого разного толка: призывающие к вегетарианству, протестующие против вивисекции, рекламирующие восточные культы и здоровый образ жизни.

– Наверное, мне надо было одеться иначе, – сказала Нина нерешительно. – Люк поднял правую бровь. – Все из-за вас. Не хотела, чтобы вы подумали, что заставили меня отказаться от удобных вещей. – Она критически оглядела его выцветшие джинсы и шерстяной свитер.

– Выпейте козьего молока, почувствуете себя лучше, – посоветовал он.

– А можно мне мой абрикосовый компот? – спросила она жалобно.

– Сначала доешьте зелень.

– Ненавижу вас.

– Прекрасно. Я буду бережно хранить память об этом обеде.

Только Нина неохотно поднесла ко рту вилку, как из динамика зазвучала знакомая мелодия: