Она вспыхнула. После минутного колебания она отвела шаль. Энгус стоял позади нее и видел, как Сибель убрала с лица шерстяную накидку и взяла ее в руки. Первое, что бросилось ему в глаза, была масса рыжих волос. При одном взгляде на них у него перехватило дыхание. Водопад огненных оттенков костра ниспадал до талии девушки. Только один раз в жизни он видел такие же.

«Неужели ее глаза изумрудного цвета?» – подумал Энгус. С затаенной надеждой он ждал, пока девушка повернется к нему. И когда она перевела взгляд на него, он заглянул в зеленую глубину ее чудных глаз. Энгус видел только эти глаза, и ничто больше не имело значения для него.

В первый момент граф, казалось, лишился дара речи. Энгус услышал, как он прокашлялся и сказал:

– Ты можешь поступать как хочешь, девочка, – сказал он. – Но здесь тебе незачем закрывать лицо. Никто не посмеет и слова сказать по поводу твоей внешности. – Он медленно обвел взглядом комнату: – А если кто-то позволит себе это, ты скажешь мне. Поняла?

Сибель с достоинством наклонила голову.

– Да, милорд, – сказала она, но, несмотря на его слова, все же прикрыла лицо шалью.

Граф поманил пальцем одну из служанок:

– Отведи Сибель в комнату леди Дианы. И проследи, чтобы ей принесли еду.

Забыв о своих обязанностях, Энгус смотрел вслед уходящей Сибель.

Как только Сибель покинула залу, Диана встала из-за стола.

– Я пойду с ней, – сообщила она Торну.

Но прежде чем она сделала шаг вперед, рука Торна обвилась вокруг ее талии.

– Вполне понятная просьба, – шепнул он, – я разрешаю вам сделать это – Он многозначительно посмотрел на нее: – Но после того как повидаетесь с ней, вы должны быть в моей комнате.

Она вспыхнула:

– А если я не хочу?

Он не обратил внимания на ее слова, как будто его это не касалось.

– В полночь, не позже, – сказал Торн.

В первый момент ее разозлило спокойствие, с каким он требует, чтобы она пришла к нему ночью. Щелкни он пальцами, и она должна выполнять его желания.

– Вы можете хотеть все, что вам угодно, милорд! Но не думайте, что можете приказывать мне как простой служанке! – Он все еще держал ее за руку, и она с силой вырвала ее.

Не торопясь, Торн встал и теперь возвышался над ней.

– Вы правы, миледи, – сказал он, несказанно удивив ее. – Мне нет необходимости приказывать вам явиться в мою комнату. Гораздо проще поднять вас на руки и отнести туда. Что вы предпочитаете?

Хотя его голос был ровным и спокойным, Диана ни минуты не сомневалась, что он сделает то, что сказал. Она тоскливо оглядела залу. Пока никто не смотрел в их сторону. Но она прекрасно знала, что, если граф поднимет ее на руки и вынесет из комнаты, все внимание будет приковано к ним.

Диана проглотила комок в горле. Она избегала его упрямого взгляда, но он не отрываясь смотрел на нее.

– Я подумаю, – сказала она, пытаясь в такой неожиданной ситуации сохранить контроль над собой.

Торн едва улыбнулся, но по его глазам она видела – он недоволен ее упрямством.

– Вам не стоит думать слишком долго. Долготерпение отнюдь не одна из моих добродетелей вы могли в этом убедиться, – напомнил он ей.

– Пока я не обнаружила и других – еле слышно пробормотала Диана.

Он наклонился к ней:

– Прошу прощения?

Она откашлялась:

– Ничего, милорд.

– В полночь, – напомнил он, выпрямившись. Едва кивнув в ответ, Диана устремилась вслед за Сибель. Взбежав по лестнице, она быстро обняла Сибель и отстранилась, держа ее за руки.

– Как ты узнала, где искать меня? – спросила она. Ей все еще не верилось, что Сибель здесь, с ней.

– Вашему брату сообщили, что Иан Мак-Кендрик должен быть привезен сюда и здесь состоится обмен.

Диана удивленно подняла брови. Она знала, что Сибель не умеет читать.

– Это Роберт сказал тебе о послании? – спросила она.

– Нет, просто условия обмена не устраивают его милость, – сказала Сибель, – и поэтому он постоянно жалуется. Ни для кого не секрет, что вас держат в Рат-на-Иоларе.

Слуги принесли обед, и Диана села и стала наблюдать, как Сибель жадно принялась за еду. И только когда девушка наполнила тарелку в третий раз, Диана вновь заговорила.

– Как же ты добралась? – удивленно спросила она. – Ведь не могла же ты идти всю дорогу пешком?