вымыла ванную. В принципе то же самое она делала и дома, так почему бы и не прибраться в своем новом жилище? Разошедшись, она решила протереть пыль во всех комнатах. На подоконнике, том самом, где было всю ночь открыто окно, девочка нашла несколько длинных водорослей — тех самых, что похожи на хвощ, только очень нежных на ощупь. Эти водоросли обычно мотаются с планктоном по поверхности воды у самого берега и застревают в волосах купальщиц. Но, насколько Маша знала, Морена не купалась в открытом море, и если посещала городские пляжи, то только в ка-честве актрисы. Неужели она права, и в окно забирался человек-рыба? А иначе как могли водоросли попасть именно на этот подоконник? Тогда почему он ничего не сделал? 

Уставшая от уборки и стирки девочка присела на свой диван, держа в руках длинные водоросли. Она вспомнила первую встречу с человеком-рыбой — это было как раз после их знакомства с Мореной. Вторую — при визите в «Маскор», где, как выяснилось, работал жених Морены. Несколько водорослей на подоконнике. Следы пропавших девушек — путеводный луч уходит под воду. Человек-рыба плавает под водой, и его почему-то очень интересует Морена.

Когда Маша закончила уборку, у нее еще оставалось немного времени до вечерних занятий по маникюру. Девочка присела на диван со стаканом коралловой воды. Делать ей теперь было совершенно нечего. Спать, загорать, купаться — все это, конечно, приятно, но Маша не могла сейчас спокойно отдыхать: если честно, она и сидеть-то не могла спокойно. События последних дней взвинтили ее, ей хотелось скорее узнать, что с девочками все в порядке, одновременно выяснить, кто такой человек-рыба, помочь Морене с Урием Алеем, плюс к этому примешивалась немалая доля смущения по поводу того, что Морене пришлось заплатить за нее сердцеедам. Нужно было непременно заработать денег и отдать долг. Но самое главное — Маша поняла, что запуталась в куче проблем, ни одна из которых не тянула на миссию сквозняка и не могла вернуть ее домой, к нормальной жизни, к родителям, школе, подругам.

—    Составлю план, — решила девочка и взяла у Морены в комнате карандаш с бумагой. — Первое — вернуть долг, с этим я надеюсь мне помогут курсы маникюра... Рано или поздно я выучусь и отработаю. Второе — человек-рыба. Желтая пресса пишет про него что попало — что он ест людей, служит Морской ведьме, прилетел с другой планеты, родился в океане, убивает взглядом, бьет током, мутант. Что я о нем знаю? Что он существует, что я с ним разговаривала и что он интересуется Мореной. Что я могу сделать? Ничего. Ни охранять Морену, ни плавать за ним по океану, ни даже подраться с ним мне не по зубам. Третье — куда пропали девочки? Это, конечно, очень важно, но это не спасение мира. Что мне не нравится здесь? В первую очередь, сердцееды, но я же не могу переломать всех сердцеедов...

Маша попыталась записать на бумаге все, что она знала про пропавших девочек, а на другой стороне — про сердцеедов и зеленый луч сердечной магии. Еще она записала, чтобы не забыть: «Человек-рыба сказал, что служит Морской ведьме, ищет для нее клиентов и сырье». Потом спрятала листочек под подушку и отправилась на урок по маникюру.

В кабинете ее ждал сюрприз. В кресле клиента кто-то сидел. Маша сразу узнала тяжелые, звенящие волосы, перекинутые через спинку, словно плащ, и стелющиеся по полу. Вечно юная Арина с пластмассовым лицом улыбающейся куклы Барби си

дела, положив красивые руки на подушечку, а стилист старательно подпиливала ее длиннющие ногти.

—    У вас удивительные руки, Арина, не каждая юная девушка способна похвастаться такой красотой. Скажите, что за крем вы используете?

—    Все та же линия «Ангелов», однако она может гарантировать только молодость кожи. Что же касается формы, то боюсь, что это врожденное достоинство, которое никакой крем не подарит. — Маше показалось, что застывшая кукольная улыбка стала самодовольной. В этот момент Арина заметила девочку.

—    Что ты здесь делаешь, малышка?

—    Здравствуйте. Вы мне разрешили остаться, чтобы брать уроки маникюра, помните? — ответила девочка.

—    Да, конечно. Можешь посмотреть. Издали. Не думаю, что на мне разрешено практиковаться ученицам.

Маша опустила ресницы и отошла в сторону. Стилист, чтобы загладить неловкость, неуверенным голосом сказала:

—    Конечно, линии «Ангелов» очень повезло, что именно вы стали с ними работать. Мы только вчера любовались вашими фотографиями с рекламой антицеллюлитного геля. У вас роскошные ноги. Все только и говорят о том, как вы преобразились в последнее время.

—    О, я знаю, опять эти нелепые слухи про богатого фаната с Зеленкой. Все это вранье. 

У меня нет чужой Зеленки, у меня свои секреты красоты. Но приятно, что обо мне столько говорят, значит, завидуют.

—    Чего тут приятного, — удивилась Маша, хотела сказать это про себя, а произнесла нечаянно вслух.

—    Маша! — воскликнула стилист. Но девочка уже сама прикусила язык, она, конечно, сказала то, что думала, а получилось это грубовато по отношению к пожилой модели.

—    Ничего, — процедила Арина, лицо ее по- прежнему любезно улыбалось. — Это Морена их так воспитывает. Но ничего, когда проект «Морские девочки» развалится, они вступят во взрослую жизнь, станут нормально работать, там их быстро научат, как себя вести.

—    Извините. Я хотела сказать, что вы, конечно, красивая, только зависть — плохое чувство, оно будит злость, мне было бы неприятно, если бы мне завидовали, — попыталась оправдаться Маша.

—    Маша, выйди, — попросила стилист. — Придешь на урок завтра.

—    Дитя, совсем дитя, — услышала девочка за спиной, когда закрывала дверь.

В коридоре она прислонилась к стене и задумалась. Внезапно ей стало очень жалко Морену. Проект «Девочка-соседка» заморожен, проект «Морские девочки», говорят, развалится. С педагогикой у Морены явно не клеится. Оказывается, не так уж весело быть красивой, знаменитой и богатой, если твои мечты и планы разбиваются... Вот

только любовь... Но и с любовью у нее не совсем гладко. Из-за махинаций Урия Алея Морена теперь уверена, что влюбилась в охранника Реала. Переживает, наверное, бед-ная. Да еще Маша с девочками утром поругались. Маше вдруг захотелось сделать Морене что-то очень хорошее, чтобы у той поднялось настроение. Нарисовать на ногтях что-то красивое, прибраться или уговорить Урия Алея рассказать про маскарад с Реалом. Маша заторопилась в апартаменты Морены, чтобы там что-нибудь придумать и устроить девушке сюрприз, делать-то все равно нечего.

В комнатах Морены пахло духами, девушка была дома. Дверь спальни была закрыта. Ванная еще влажная, в ней горел свет, здесь только что кто-то был. На полочке над раковиной Маша увидела что-то очень блестящее. Там лежали два драгоценных камня сине-зеленого цвета. Камни были круглые, гладкие, маленькие.

В это время замок в двери спальни Морены щелкнул. Маша, испугавшись сама не зная чего, от резкого звука подскочила и спряталась в душевую кабинку. Ей было хо-рошо видно, как Морена вошла в ванную. Она всхлипывала.

—    Кракен, опять забыла, — сокрушенно пробормотала девушка, взяла камешки с полочки, положила каждый на середину ладони и склонила над ними лицо.

—    Что океаном подарено, то мое, отныне и пока ношу, — сказала она странные слова.

Из рук ее засиял свет. Когда Морена выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало, ее глаза сверкали, как два аквамарина.

—    Как больно, — вздохнула Морена и потерла веки кончиками пальцев. Потом вышла из ванной и выключила свет. — Нужно взять себя в руки и прекратить плакать.

Маша сидела в ванной, пока слышала, как Морена бродит по апартаментам. Когда щелкнул замок входной двери, девочка выбралась из душевой, растерянная, огорошенная. Повторила про себя волшебные слова, чтобы не забыть, и отправилась в кафе на ужин. Немного раньше, чем обычно.