– Но если он поверит, что ты..

– Если он поверит этому, то он дурак. Если он дурак, то не захочет рисковать миллионом. Поэтому он перезвонит в течение трех часов, чтобы доставить деньги в мой банк в Сент-Луисе, прежде чем он закроется.

Спустя три часа и пятнадцать минут Мигель угрюмо сгорбился на стуле, ослабив галстук и распахнув пиджак. Рамон оторвался от бумаг, которые подписывал, и сказал:

– Ты так и не сделал перерыв на ленч. Сейчас время обеда. Позвони вниз и скажи, чтобы из ресторана прислали какую-нибудь еду. Если мы задержимся здесь еще, тебе бы лучше подкрепиться.

Мигель задержался, набирая номер:

– Рамон, а ты ничего не хочешь? Вопрос вызвал образ Кэти, и Рамон закрыл глаза, борясь с нестерпимой болью.

– Нет.

Мигель заказал по телефону сандвичи. Как только он повесил трубку, телефон сразу же зазвонил опять.

– Элис ушла домой, – задумчиво сказал Рамон. Какое-то время он сидел неподвижно, затем потянулся и нажал на кнопку.

Задыхающийся голос Сиднея Грина наполнил элегантный кабинет:

– ..необходимо знать, в какой банк.

– Не в банк, – резко ответил Рамон. – Передай их моим поверенным в Сент-Луисе. – Он дал название и адрес фирмы, затем добавил:

– Передай им, чтобы они позвонили мне по этому номеру, как только чек будет у них в руках.

Через полчаса позвонили поверенные. Когда Рамон повесил трубку, он взглянул на Мигеля, чьи глаза возбужденно блестели.

– Как ты можешь так просто сидеть, Рамон? Только что ты сделал двенадцать миллионов долларов! Рамон иронически улыбнулся:

– Фактически только что я сделал сорок миллионов. Я пущу двенадцать миллионов на покупку акций «Грин Пайнт и кемикал». За две недели я смогу их продать за двадцать миллионов. Я возьму эти двадцать миллионов и пущу их на окончание строительства здания в Сент-Луисе. Когда я продам здание через полгода, я получу назад двадцать миллионов, которые я первоначально инвестировал, и плюс эти двадцать миллионов.

– Плюс вся та прибыль, которую ты получишь от здания.

– Плюс это, – уныло согласился Рамон. Мигель уже надевал на себя пиджак.

– Давай пойдем и отметим, – сказал он, затягивая галстук. – Это будет мальчишник перед свадьбой и одновременно празднование твоей победы.

Глаза Рамона стали стеклянными.

– Нет необходимости в мальчишнике. Я забыл сказать, что не женюсь в воскресенье. Кэти… изменила решение.

Рамон весь ушел в документы, избегая изумленного сочувствия, которое, как он знал, было написано на лице его друга.

– Иди и отметь мой «успех» за нас двоих. Я хочу просмотреть документы на это здание.

Некоторое время спустя Рамон увидел мальчика, стоящего перед его столом и держащего два белых бумажных пакета.

– Кто-то позвонил снизу и заказал сандвичи, сэр, – сказал он, с трепетом разглядывая роскошный кабинет.

– Просто положи их туда. – Рамон кивнул в сторону стола и рассеянно полез во внутренний карман пиджака. Он достал бумажник и заглянул в него в поисках долларовой банкноты мальчику на чай.

Оказалось, что самого меньшего достоинства у него была пятидолларовая банкнота Кэти. Он не собирался разлучаться с ней и сложил ее пополам, затем еще раз пополам, чтобы отличить от остальных денег, которые были в бумажнике. Это была память о рыжеволосом ангеле со смеющимися голубыми глазами, и он хранил ее, как сокровище.

Рамон почувствовал, что его сердце разрывается на кусочки, когда медленно вытащил деньги Кэти из своего бумажника.

Его пальцы судорожно сжали банкноту, а затем он заставил себя расстаться с ней, точно так же, как он заставил себя расстаться с Кэти. Он раскрыл руку и отдал скомканную банкноту посыльному.

Когда он ушел, Рамон взглянул на бумажник. Больше нет денег Кэти. И Кэти тоже нет. Он опять стал безумно богатым человеком.

В нем забурлил горький гнев, и руки сами сжались в кулаки. Ударить бы кого-нибудь, разнести что- нибудь в щепки!

Эдуарде провел рукой по темным вьющимся волосам и взглянул на Кэти – на ней просто не было лица!

– Охранник сказал, что он покинул здание три часа назад, в девять часов. Гарсия заехал за ним на «роллсе», но ни Гарсия, ни Рамон не вернулись на виллу в Маягуэсе. Если только Рамон не в доме в старом Сан-Хуане.

Кэти мучилась мрачными мыслями.