Взгляд Рамона был устремлен в окно его высотного офиса в Сан-Хуане, когда он увидел реактивный самолет, взлетающий по широкой дуге в голубое небо. Посмотрев на часы, он понял, что это был самолет Кэти. Он провожал его взглядом, пока самолет не превратился в серебристую точку на горизонте.

– Как ты, собственно, и предполагал, Рамон, – заговорил Мигель, – нет необходимости заявлять о банкротстве. У тебя достаточно денег, чтобы покрыть все задолженности. Банки, ссудившие тебе деньги, которые ты, в свою очередь, ссудил корпорации, лишают тебя права пользоваться островом, домами, самолетом, яхтой, коллекцией произведений искусства и прочим. Они получат обратно свои деньги, продав это с аукциона. Единственной твоей личной непогашенной задолженностью являются два здания, которые ты строил в Чикаго и Сент-Луисе.

Мигель подошел к огромному столу и вытащил лист бумаги из одной стопки.

– Банки, которые ссудили тебе часть денег на сооружение зданий, собираются продать их другим инвесторам. Естественно, эти инвесторы и получат прибыль, когда закончат эти здания. К несчастью, с тебя могут удержать около двенадцати миллионов долларов из твоих собственных денег, которые ты вложил в каждое здание. – Он со вздохом взглянул на Рамона:

– Ты, должно быть, все это давно знаешь?

Рамон нетерпеливо кивнул.

На столе рядом с ним раздался звонок, и взволнованный голос Элис сообщил:

– Звонит Сидней Грин из Сент-Луиса. Он настаивает на разговоре с вами, сеньор Гальварра. Он ругается, – кратко добавила она. – И кричит.

– Передайте ему, чтобы он позвонил мне в другое время, когда будет чувствовать себя более спокойно, а затем разъединитесь, – отрывисто произнес Рамон.

Мигель улыбнулся:

– Нет сомнения, что он слегка в шоке от того, что слухи о плохом качестве его краски, которые сейчас распространяются, подрывают его репутацию. Ими пестрят страницы журнала «Уолл-стрит»и деловые колонки американских газет.

Один из аудиторов взглянул на Мигеля, забавляясь его наивностью.

– Представляю, как чертовски он обеспокоен тем, что происходит с его акциями. Две недели назад «Грин Пайнт и кемикал» продавали акции по двадцать пять долларов за штуку, а сегодня утром – по тринадцать. Там что-то вроде паники.

Мигель откинулся на диване и с удовлетворением скрестил руки на груди.

– Интересно, что же все-таки произошло?

– Вы говорите о Сиднее Грине из Сент-Луиса? – Худощавый аудитор в очках, сидевший на правом краю дивана, впервые оторвался от бумаг. – Этот человек возглавляет группу, планирующую вступить во владение офисными зданиями, которые вы сооружали в Сент-Луисе, Рамон. Она уже сделала предложение банку выкупить и закончить их.

– Вот стервятник, – присвистнул Мигель и свирепо выругался.

Рамон не слышал его. Боль и ярость, которые он испытывал после потери Кэти, поднялись в нем бурной волной. Сидней Грин вполне подходил для удара этой волны.

– Он также член правления того самого банка, который отказался отсрочить выплату ссуды, чтобы я смог завершить строительство, – сказал он низким угрожающим голосом.

Раздался телефонный звонок. Рамон машинально ответил, пока аудиторы собирали бумаги, готовясь уйти.

– Сеньор Гальварра, – сказала Элис, – на связи мистер Грин. Он сказал, что уже успокоился.

– Соедините, – мягко сказал Рамон. По селектору взорвался голос Грина.

– Внебрачный ублюдок! – завопил он. Рамон кивнул, освобождая аудиторов, и взглядом остановил Мигеля.

– Ты, грязный подонок, ты здесь? – орал Грин. Голос Рамона был опасно спокойным:

– Теперь, когда мы исчерпали тему моей законнорожденности, может быть, перейдем к делу?

– У меня нет к тебе никакого дела, ты…

– Сид, – вкрадчивым голосом сказал Рамон, – ты надоедаешь мне, а я этого не люблю. Ты должен мне двенадцать миллионов долларов.

– Я должен тебе три миллиона, – прогремел тот.

– С учетом процентов теперь это больше двенадцати миллионов. За девять лет ты нагрел руки на моих деньгах, и я хочу получить их обратно.

– Убирайся к черту! – картаво прошипел Грин.

– Я и так там! – ровно ответил Рамон. – И я хочу, чтобы ты составил мне компанию. Начиная с сегодняшнего дня это будет тебе стоить один миллион долларов в день, пока деньги не будут выплачены.

– Ты не можешь этого сделать, у тебя нет такого влияния, ты самонадеянный сукин сын…

– Только повстречайся мне, – предупредил Рамон и бросил трубку.

Мигель нетерпеливо наклонился:

– У тебя есть такие возможности, Рамон?

– Нет.