Но у него ничего не получилось. Как будто не только весь его запас английских слов внезапно истощился, во и сами понятия куда-то разбежались. И тогда он заговорил по-вьетнамски. Но его родной язык, которым он так мало пользовался и так редко слышал, вызвал образы коптящих языков пламени пожарища, которое запалили не без его помощи. Слезы полились у него из глаз, и он резко закрыл рот, так что даже зубы лязгнули.
Когда Крис и М. Вогез спустились в прихожую, там никого не было.
- Возможно, он еще в саду, - предположил М. Вогез.
Но тут Крис заметил кровавый знак на двери в подвальное помещение.
- Что это?
М. Вогез подошел к нему.
- Это фунг хоанг, вьетнамский феникс. Мифическое существо, считающееся бессмертным.
- Это Транг, - сказал Крис и открыл дверь.
Они спустились в кромешную тьму.
Запах гнили и ржавчины стоял в воздухе. Впечатление такое, что ты в склепе. Они достигли конца ступенек, и Крис чуть голову себе не снес, наткнувшись на острый кусок металла, вытарчивающий из стены на уровне груди. Он вовремя пригнулся и дал знак М. Вогезу сделать то же самое.
- Я знаю Транга, - сказал М. Вогез, останавливаясь внизу лестницы. Позвольте, я с ним займусь.
- Но он уже не работает на вас, - возразил Крис. - Возможно, и никогда всерьез не работал. Он уже предал вас однажды.
- Тем не менее, - сказал М. Вогез, - он вьетнамец. Я знаю их менталитет и умею с ними разговаривать.
- Не ходите сюда! Крис узнал голос Сива.
- Что ты здесь делаешь? - крикнул Крис. - Сутан сказала, что...
- Зачем ты спрашиваешь? - откликнулся Сив. - Ты знаешь прекрасно, зачем я здесь.
- Похоже. Гуарда уже нашел Транга, - тихо сказал М. Вогез.
- Сив, Транг нужен нам живым, - крикнул Крис. - Только он один может вывести нас на Волшебника.
- Я тебе удивляюсь' - откликнулся Сив. - Транг убил твоего брата. Он почти убил Аликс. - Голос у Сива звучал странно. Гортанные призвуки делали его каким-то уж чересчур зловещим.
- Он за это ответит в свое время, - сказал Крис, понимая, куда клонит Сив. - Не ершись.
- Я тебя предупреждаю, - крикнул Сив. - Не лезь сюда. Транг мой. Он убил Доминика. И сейчас он за это заплатит.
Крис использовал последнее средство.
- Ради Бога, Сив, опомнись. Ты же полицейский!
- Не лезь сюда, черт побери! Не с твоими нервами ввязываться в это дело.
- Пошли! - шепнул Крис мосье Вогезу. - Что мы стоим? Нам надо быстрее туда!
- Быстрее не получится, - заметил М. Вогез. - Тут целый лабиринт из труб и проводов. Даже если бы здесь горел свет, и то было бы трудно увидеть, где они. Вот если бы у нас была двенадцатифутовая лестница, мы бы...
Он не договорил и двинулся вперед, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на какой-нибудь острый выступ или проходящую низко трубу, прислушиваясь к звукам.
- Надо спешить! - понукал его Крис. - Он убьет Транга, если мы не вмешаемся.
- Или Транг убьет его.
- Это ничего, что ты больше не любишь его, - сказала Морфея. - Я буду его любить за нас двоих.
Сутан стояла в дверях комнаты в конце холла.
- Кажется, я так и не научилась любить его. - Несколько торшеров, стоящих в комнате, заливали светом пол, но лицо Морфеи не было достаточно ярко освещено, и Сутан вглядывалась в него, будто перед ней было существо, которое давно считалось вымершим. - Вот чего я не могу понять, так это как можно продолжать любить его, зная о нем то, что знаешь ты?
Морфея улыбнулась улыбкой, которую люди, не знающие ее, могли бы назвать льстивой. Напротив, эта улыбка отражала внутренний покой ее души.
- В отличие от тебя, - сказала она, - я принимаю человека со всеми его слабостями и недостатками. Если жизнь и научила меня чему-нибудь, то это не искать в жизни совершенства, но исправлять наши собственные погрешности.
Даже не обдумывая это специально. Сутан выбрала именно эту позицию в комнате, откуда она могла издали изучать свою новую подружку и в то же время видеть сквозь открытую дверь весь холл. Но и здесь она была только в относительной безопасности. Ей хотелось выпить, но никакого спиртного в поле зрения не было, и ей не хотелось выказывать свою слабость, попросив Морфею принести ей чего-нибудь покрепче.
- Это, если я не ошибаюсь, бордель, - сказала Сутан. - Что ты здесь делаешь?
- Я знаю, кто я такая, - сказала вместо ответа Морфея, двигаясь через освещенный круг на полу, как призрак через залитую лунным светом лесную лужайку. - Но для меня очень важно, какой меня видишь ты. - В ее голосе не было ни тени раздражения.
- Почему? - Реплики Сутан в этом диалоге произносились на повышенных тонах.
- Мне кажется, это естественно, - ответила Морфея. - Ты его дочь.
- Чудно, но я совершенно не чувствую себя его дочерью.
- Ну, это трагедия для всех нас.
- Поэтому ты и привела меня сюда? Хочешь обработать меня?
- Я привела тебя сюда, уведя из того места, где тебе не хотелось находиться, - заметила Морфея, опять уходя из света в тень. - Вот и все.
- Я тебе не верю. - По мере того, как Морфея к ней приближалась, она все больше и больше нервничала. - Ты привела меня сюда, чтобы заставить меня помириться с отцом. Научить дочерней любви.
Опять та же самая улыбка.
- Сутан, как ты можешь не понимать того, что мне кажется настолько очевидным? Невозможно научить инстинктам. Несмотря на все твои заверения в противном, я убеждена, что ты любишь своего отца. И я думаю, ты всегда любила его. Но потом, с годами, ты научилась его ненавидеть.
- Нет, я...
Но тут Сутан увидела своего отца и Криса. Они быстро шли через холл по направлению к выходу. Заметив их, и Сутан двинулась следом. А потом и бегом припустилась.
- Я его вижу!
Крис повернул голову.
- Кого? Сива?
Но М. Вогез уже устремился вперед. Я положу конец этому безумию, - думал он. Хоть в какой-то степени исправлю то, что натворил.
- Мосье Мабюс, - прошептал он, двигаясь вдоль труб в полутьме. Послушайте меня. Я хочу спасти вас. Поверьте, я вам все прощаю...
Мощная рука схватила его за горло и оторвала от пола. М. Вогез задергался, не в силах ни дышать, ни говорить, ни, тем более, кричать. Он смотрел в лицо М. Мабюса, напряженное и осунувшееся. Тонкая синяя жилка пересекала его лоб и пульсировала, как будто живя собственной жизнью.
- Tu... me... pardonnes? - Ты меня прощаешь? Слова вырывались из его уст с неестественной аспирацией, порожденной невероятным изумлением. Затем Транг с такой силой ударил М. Вогеза спиной о ржавые трубы, что руки и ноги бедняги задергались, как у марионетки.
- Mon Dieu! - только и сумел выдохнуть М. Вогез, когда Транг уронил его, как куль с мукой, на грязный от мазута цемент пола.
Транг нагнулся над ним, тяжело дыша, как загнанный зверь. Глаза его были широко раскрыты и совершенно безумны, хотя в душе его в этот момент текла золотая река из слов:
Порою я как без мамы дитя...
И дом так далек...
- Не тебе прощать меня! - Как и в предыдущем высказывании, слова вырывались из стиснутого
