Через окно он видел какую-то суету у восточного входа в Люксембургский Сад и несколько автомобилей, стоящих как попало, у Фонтана Медичи. Потом появились голубые сполохи подъезжающих полицейских машин. Наверно, опять какой-нибудь наезд или столкновение. Он перевел взгляд на М. Вогеза.

- Слушать подобные ханжеские заявления от убийцы и представителя наркобизнеса довольно-таки неприятно, - сказал он.

- Да ну? - У мосье Вогеза даже голова затряслась от избытка эмоций. - Вот уж не знал, что вы так осведомлены о моей карьере!

Крис с минуту изучал лицо собеседника, потом сказал:

- Я полагаю, что знаю о вас все, что мне надо знать.

- Невежество, - изрек М. Вогез, - есть путеводная звезда глупцов. - Он стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. - Но вас глупцом не назовешь. Поэтому в целях вашего просвещения скажу, что Будда и Вишну медленно умирали в Индокитае, когда я туда прибыл. Мои соотечественники позаботились об этом с их обычной доскональностью. А потом коммунисты взялись за Бога и его сына, Иисуса Христа. В результате в стране воцарился хаос. И я хотел... я считал необходимым что-то предпринять в сложившихся обстоятельствах.

- С такой благородной целью в душе, - заметил Крис, - вам следовало бы податься в иезуиты.

- Возможно, в прошлые века я бы так и сделал. Но в наши дни, и даже два десятка лет назад, отцы- иезуиты утратили власть. Да и вся церковь. В Южной Америке она пытается отстоять свое влияние, но, по-видимому, обе стороны проигрывают в этой схватке.

- Южная Америка далековато от Индокитая.

- Конечно, - согласился М. Вогез уже более спокойным тоном, будто, вовлекши Криса в дискуссию, он заставил его проявить христианское милосердие и доволен уже этим. - На трубопровод я наткнулся случайно. Судьба свела меня с бандой головорезов и воров. Они зарабатывали себе на жизнь, торгуя наркотиками. Я просто поразился суммами, которыми они ворочали, когда они мне рассказали о барышах, получаемых с этого бизнеса. И как же они распоряжались своими деньгами? Все уходило на интриги и грызню между собой за более жирный кусок пирога... И тогда мне пришла в голову мысль, как отделаться от них и в то же время забрать у них то, чем я сам был не прочь завладеть. Я начал настраивать одну группировку против другой, а третью - против и первой, и второй. Я пользовался этой методикой снова и снова, и никто не догадывался о моей роли в этом деле. Жадность - прекрасный энергоноситель, и, главное, ничего не стоит. Очень скоро наиболее сильные сожрали слабых, но при этом так сами ослабели, что я без особого труда отправил победителей в те же могилы, в которые они закопали своих недавних сотоварищей... И знаете, что я стал делать с доходами, получаемыми от трубопровода?

- Вы накупили оружия для Салот Сара и его Красных Кхмеров.

- О, конечно, часть денег пошла на революционные нужды. Но задолго до того, как я познакомился с Салот Саром, я строил школы, платил учителям жалование, приобретал для них продукты и оборудование. Содержал на свои деньги церкви. Даже после того, как я начал подкармливать банду головорезов, прячущихся в горах, которые называли себя Красными Кхмерами, я не сокращал своих субсидий на нужды образования. И, конечно, мои учителя не внушали ученикам, как это делали другие французские преподаватели, что Франция - это пуп земли, а вьетнамцы и кхмеры должны не щадить живота, работая во благо ей.

- Чего вы от меня хотите? - не выдержал Крис. - Я не могу отпустить вам грехи. Я не священник.

- Мне нужно прощение не священническое, а человеческое, - сказал М. Вогез.

Крис немного подумал, потом категорически заявил:

- Мне очень жаль, но я не могу вам его дать.

Какое-то мгновение М. Вогез выглядел совершенно подавленным. Потом он улыбнулся грустной улыбкой и сказал:

- Ну, ничего. Не можете, значит, не надо.

Крис опять выглянул в окно, увидел подъехавшее такси и выходящую из него знакомую фигуру.

- Господи Иисусе! - воскликнул он. - Сив все-таки приехал.

- Кто? Сив Гуарда? Американский полицейский? - Мосье Вогез тоже выглянул в окно, но Сив уже прошел во внутренний дворик. - Вы уверены? Сейчас довольно темно.

- Абсолютно уверен.

Лицо М. Вогеза побледнело. - Значит, все-таки узнал, кто я и пришел по мою душу! Я всегда опасался Гуарды больше, чем вашего брата. У него хватка поистине железная. Я это понял сразу, когда он появился в Бирме, работая на АБН.

- Он сказал Сутан, что останется в отеле, а потом вдруг передумал и приехал сюда. Вы действительно думаете, что за вами?

- Какие еще причины могли привести его сюда? - ответил М. Вогез вопросом на вопрос. Он явно перепугался.

- Вот это я и хочу выяснить как можно скорее, - сказал Крис, выходя в коридор. Мосье Вогез поспешил за ним следом.

Сив спустился по крутой лестнице, ступеньки которой совсем источило время и подошвы многих поколений людей, подымающихся и спускающихся по ним. Мгновение он стоял совершенно неподвижно. Его ноздри раздувались, в горле першило. Он стремительно возвращался по времени на двадцать лет назад. В воздухе стоял целый букет запахов: лимонник, чили, кари, кардамон, кровь, моча, фекалии, - запахи, ассоциирующиеся с войной.

Он пошел вперед, слегка пригнувшись в полуоборонительной и полуагрессивной позе, которую он выработал в смрадных джунглях и тонких болотах Вьетнама.

- Танцор?

Сив остановился.

- Это ты?

Сив не хотел выдавать своего местонахождения, заговорив. В воздухе пахло войной.

- Ты что, боишься отозваться? - Голос Транга шелестел, как ветер в листьях деревьев. - Ты боишься меня? Успокойся. Я знаю, где ты.

Пот прошиб Сива. Лекарства, прописанные врачом, и напряжение, вызванное ситуацией, работали против него. В голове стучало и отвратительная вялость охватила его. Он чувствовал, как постепенно начинает циркулировать в его теле адреналин, пытаясь противостоять этому. Значит, и внутри него тоже воина идет. Он потихоньку двинулся, обходя трубы парового отопления, скопления проводов, похожих на человеческие нервы, торчащие из рваной раны.

- Не бойся, Танцор, - увещевал голос Транга, напомнив Сиву голоса вьетконговцев, выкрикивающих из густых джунглей предложение сдаться. - Я знаю, ты ищешь Волшебника. Он мертв. Я убил его самым красивым из способов: он лежит, осыпанный стеклом, пронзенный со всех сторон покореженным металлом. Было очень много крови.

Сив продолжал двигаться среди рукотворных джунглей чрева здания, раздумывая о том, в порядке ли у Транга с головой. Возможно, всегда было не в порядке.

- Значит, - сказал он наконец, - это ты в нашем отряде работал на северян.

- Я был привязан, - откликнулся Транг, - и к Югу, и к Северу. Работал и на тех, и на других, и ни на кого конкретно. Потому что, в конце концов, между ними разницы не было. Какая может быть разница, когда жадность и страх облекается в одежды политических идеалов! Все пропитывается ядом, и никому не устоять против этого цунами.

То, что он говорил, было вполне разумно. Но тут Сив вдруг почувствовал, что ему глубоко наплевать на то, что Транг делал во время войны и по каким мотивам. Главное, Транг убил Доминика. Взял свой сучий боевой веер и всадил его заточенный, как бритва, край Доминику в шею, разрывая плоть, мышцы, кровеносные артерии и позвоночный столб. За это Транг поплатится.

- Ты убил моего брата. - Он упрямо двигался вперед, пригнувшись между труб парового отопления, между опорами, на которых крепились кабели электропроводки. - Я иду, чтобы рассчитаться с тобой.

- На мне и так слишком много грехов, - откликнулся Транг из темноты. - И я не хочу тебя убивать. Кроме того, я не могу умереть. Во всяком случае, пока. Он хотел сказать еще очень многое: о том, как на него нашло озарение, когда он держал в руках Лес Мечей, и потом во второй раз, когда он сидел в разбитом 'БМВ'.