заплаток...

— Где она?

— Повесил на веревку просушиться.

Джоуди направилась к выходу во двор.

— Нет, постой Замри на месте.

Она остановилась.

— Тебе нельзя выходить. — Он стряхнул с руки колобок фарша и начал мыть руки. — Разберись с бифштексами, а я выйду посмотреть, не высохла ли рубашка.

Джоуди вновь наморщила носик.

— Неужели наш задний двор стал опасен?

— Возможно, и нет. Мы под охраной. Но никогда не знаешь, кто может сидеть на холме с хорошей винтовкой.

— Может, лучше и тебе не ходить?

— Я им не нужен, золотце. — Вытерев руки, он пошел вразвалку к выходу во двор. — Ты могла бы и Энди шепнуть на ушко насчет того, чтобы не выходил на улицу.

Как только за ним захлопнулась дверь, Джоуди подошла к столу. Подняв влажный и жирный колобок, она принялась лепить из него котлету.

«Мы под охраной». Полицейских, надо полагать. Так следует понимать его слова?

И где же они? В соседних домах? На крышах?

В этот момент Джоуди вздрогнула и вскрикнула — что-то больно ударило ее по ягодице.

Она резко обернулась.

Но второй мокасин уже был запущен. Он летел, переворачиваясь через носок. Джоуди попыталась поймать его, но промахнулась, и он подошвой угодил ей под правую грудь.

Лицо стоявшего в дверях Энди перекосилось в гримасе и сделалось пунцовым.

— Ой!

— Прекрасный бросок.

Вид у него был крайне озабоченный.

— Прости. Тебе больно?

— Да, больно. — Поскольку в одной руке было мясо и обе были жирные, она потерла ушибленное место сгибом кисти. — Это место ободрано о стенку.

Энди глядел на нее, испуганно раскрыв глаза.

— Я не хотел сделать тебе больно, — пробормотал он.

— Да, я знаю, — промолвила она, закончив потирать ушиб. — К тому же я попала в тебя первой.

— Я не думал, что ты обернешься.

Пододвинув мокасин носком ноги поближе, она наступила на одну его сторону и, когда он оторвался от пола, всунула туда ногу. Затем повернулась к стойке и продолжила лепить бифштексы.

— Между прочим, на обед у нас бифштекс по-гамбургски. Ничего не имеешь против?

— Ничего.

— Обычно мы готовим их на гриле. Сегодня, может быть, и нет, поскольку мы под охраной.

— Мы что?

— Под охраной. Папа боится снайперов, так что и ты и я не должны выходить во двор.

— Снайперов?

— Он просто перестраховывается. Я думаю, ситуация под контролем на все сто на ближних подступах, но против нападения с холмов, похоже, никак нельзя уберечься. Понимаешь, из хорошей винтовки можно попасть в человека почти за милю.

— Да, знаю.

— Видишь, как тебе повезло, что ты уезжаешь.

— А может, меня пристрелят, когда я буду подходить к машине?

От этих слов Джоуди чуть не стошнило.

— Прекрати, — оборвала его она, швырнула на стол толстую мясную лепешку и повернулась к нему лицом. — Ничего такого не случится. Так что перестань волноваться, хорошо?

Как раз в этот момент вошел отец.

— Еще довольно сырая, — сказал он, обращаясь к Джоуди. — Дадим ей пару часов. — Потом обернулся к Энди и подарил ему большую перекошенную улыбку. — Приличная экипировка, приятель.

Энди скривился.

— В женских вещах чувствуешь себя как-то странно.

— Пока они не начнут тебе слишком сильно нравиться, все в порядке.

— Как мило с твоей стороны, па.

— Джоуди предупредила тебя о там, чтобы ты не выходил во двор?

— Да, сэр.

Подойдя к раковине, Джоуди открутила кран с горячей водой. Сквозь шум воды она слышала, как отец говорил:

— От окон нам всем тоже надо держаться подальше. Я задвинул все шторы, но, если эти парни отчаятся, они могут выстрелить по окнам просто так, наудачу.

— Не лучше ли будет для вас с Джоуди на время уехать из города? — спросил Энди.

Смыв мыло с рук, Джоуди закрыла кран и протянула руку за полотенцем. Недоумевая, почему отец до сих пор ничего не ответил, она оглянулась через плечо.

Отец стоял возле холодильника, облокотившись на стол и понуро уставившись в пол. Когда он бывал угрюм, вид у него был убийственный.

Джоуди повернулась к нему лицом.

— Бежать от неприятностей — против моих принципов. Но к чертям собачьим принципы Когда дело доходит до безопасности Джоуди, честь становится для меня пустым словом. — Заглянув ей в глаза, он быстро опустил хмурый взгляд в пол. — Вопрос стоит так: что лучше? Что в конце концов сводится к следующему: что безопаснее для моей девочки? Мы могли бы уехать далеко-далеко, но что случится, когда мы вернемся домой? Или мы могли бы переехать в какую-нибудь Богом забытую дыру и даже сменить фамилии и начать новую жизнь совсем другими людьми.

— Нет, папа, так не пойдет. Угу. Только не я. Лучше рискнуть.

— Да, я знаю это, не сомневайся. Но мы бы так все равно поступили, если бы я решил, что это самый безопасный выход. Но я так не думаю. Пока преступники расхаживают по улице, и речи не может быть о подлинной безопасности. И чем раньше их арестуют, тем лучше для всех.

— Значит, ты надеешься, что они придут сюда, — произнесла она.

— Вот именно. Только я не очень уверен, что тебе надо при этом присутствовать.

Лицо Энди озарилось.

— Она могла бы поехать со мной в Аризону.

Джоуди едва удержалась, чтобы не треснуть его.

— Я не собираюсь никуда ехать.

— Присяжные еще не вынесли своего решения по этому вопросу, золотце.

— Что? Ты не можешь отослать меня! Я не поеду! Кроме того, я нужна тебе здесь. Я — свидетель, если ты не забыл.

— Мы оба, — напомнил ей Энди.

— Ладно, ты можешь ехать. Но я не собираюсь. Папа! Ты не мог предложить это всерьез. Какая же это будет западня, если ты вынешь из нее последнюю приманку, черт побери?

Теперь его грозный взгляд был направлен прямо на нее.

— Я говорю это вполне серьезно.

— Угомонись, золотце. И следи за своими выражениями.

— Нет, правда! Ты не можешь отослать меня из города. Это было бы несправедливо.

Отец вытянул руку в ее сторону и медленно похлопал ладонью воздух.

— Полегче, полегче. Вся беда в том, что я единственный, кому могу доверить твою охрану.

— Тогда все решено, не так ли?