становится героем, а только после того, как ему удастся преодолеть свой собственный страх. Чувствую, что трагедия – не мое призвание, поэтому ваш страх не будет представлен в виде трагического порока, а только как слабость. Хан Чоу и есть ваша слабость, не так ли? Это и отражено в досье Гувера.

Куин непроизвольно проглотил слюну, продолжая в упор рассматривать Ченселора:

– Вы хотите, чтобы я рассказал вам обо всем?

– Нет, не хочу, но мне надо знать, почему вас шантажировали. А вас действительно шантажировали еще до нашей встречи.

О’Брайен говорил короткими фразами, как будто опасался собственных слов:

– Накануне той ночи, когда умер Гувер, в журнале учета посетителей появилась запись о визите в бюро трех человек: Лонгворта, Крепса и Сэлтера.

– Под псевдонимом Лонгворт скрывался Варак, – резко прервал его Питер.

– А так ли это? – возразил Куин. – Вы сказали, что Варак погиб, стараясь возвратить досье. Нелепо рисковать жизнью, пытаясь достать то, что у тебя уже есть. Это был кто-то другой.

– Продолжайте.

– Настоящий Лонгворт не мог посетить бюро, потому что Крепс и Сэлтер использовали легенды. Но я не смог установить их личности. Другими словами, трое неизвестных получили в ту ночь пропуска в бюро Гувера. Я начал задавать вопросы. А потом мне позвонили…

– Человек говорил зловещим шепотом?

– Шепотом. Очень вежливый человек, с отличной дикцией. Он приказал мне не лезть не в свое дело. Хан Чоу был рычагом.

Ченселор наклонился вперед. Два дня назад О’Брайен вел допрос, а сейчас настал его черед. Любитель руководил профессионалом, потому что профессионал был крайне напуган.

– А что такое легенда?

– Заранее подготовленные данные на какое-нибудь имя, используемые в случае необходимости. Биографические данные, сведения о родителях, школе, друзьях, местах работы, послужной список и так далее.

– За какие-нибудь десять минут составляется история жизни человека?

– Скажем, за пару часов. Эти данные необходимо запомнить.

– А что вас натолкнуло на журнал учета посетителей?

– Досье. Некоторые из нас хотели знать, что стало с ними, и мы говорили об этом. Правда, украдкой и только друг с другом.

– Но почему журнал?

– Сам не знаю. Видимо, метод исключения. Я побывал в помещениях для уничтожения списанных документов, проверил входящую информацию. Туда не поступало никаких больших партий материалов. Я даже поинтересовался судьбой коробок с личными вещами Гувера, которые были увезены из «Флагов».

– Из «Флагов»?

– Так мы называли бюро. Правда, Гуверу это не нравилось, и в его присутствии мы никогда не употребляли этого названия.

– И много было таких коробок?

– Совсем немного, чтобы в них можно было унести все досье. Тогда я понял, что они исчезли, и очень испугался. Не забывайте, я знал, как их используют.

– Александр Мередит…

– Кто этот Мередит?

– Вам бы следовало познакомиться с ним. Впрочем, его не существует.

– Это персонаж из вашей книги?

– Да, продолжайте.

– Поскольку не исключалась возможность убийства, я приступил к изучению журнала. Все знали, что Гувер умирает. У нас даже было кодовое обозначение на случай его смерти: «открытая территория». Значение его, надеюсь, вам понятно: кто после него?

– Или что?

– Именно так. Я погрузился в архивы, сосредоточив особое внимание на пропусках, выписанных вечером, так как думал, что досье Гувера вряд ли будут вывозить днем. Казалось, все было в порядке, пока я не наткнулся на записи в журнале в ночь на первое мая. Там я нашел три фамилии. Две из них ни о чем мне не говорили…

Куин замолчал и сделал глоток виски.

– И какова ваша версия? Когда вы узнали, что двое из них лица вымышленные?

– После смерти Гувера, а потом мои предположения подтвердились… – О’Брайен закурил сигарету. – Думаю, что Гувер умер днем раньше, а не тогда, когда официально объявили о его смерти. – Он сделал несколько глубоких затяжек.

– Вот это заявление!

– Это логично.

– Почему?

– Дело в тех вымышленных лицах. Тот, кто послал их, наверняка был посвящен в тайны организации и смог снабдить их подлинными документами. Агент, который дежурил в ту ночь, по фамилии Парк, даже не захотел говорить о них. Он лишь признал, что Гувер лично, по специальному телефону, дал разрешение пропустить их. Этот факт подтвердился, телефоном действительно воспользовались, но не думаю, что Парк говорил с самим Гувером. Он говорил с кем-то другим, кто находился в то время в резиденции Гувера. Однако агенту специальный телефон директора казался святыней, поэтому он убежден, что разговаривал именно с Гувером.

– Итак, он говорил с кем-то из резиденции Гувера. Ну и что же дальше?

– С кем-то, чьи полномочия он не ставил под сомнение. С тем, кто, обнаружив, что Гувер умер, захотел вынести его досье до того, как станет известно о смерти директора. Все было шито-крыто. Думаю, досье изъяли в ту майскую ночь.

– У вас есть какие-нибудь соображения?

– Еще два часа назад они были. Я был уверен, что это сделал Толсон, второй после Гувера человек в ФБР, и маньяки. Но вы меня убедили в том, что это маловероятно.

– Я?

– Да. В Коркоран Гэлери вы чуть было не убили человека. Его нашли на лестничной клетке. Это был один из маньяков. В госпитале ему самым решительным образом предложили сделать выбор: либо он назовет своих сообщников и подаст в отставку, либо его ждет судебное преследование, лишение пенсии и длительный срок тюремного заключения. Разумеется, он выбрал первое. Два часа назад я узнал от нашего человека, что все маньяки подали в отставку. Они не сделали бы этого, если бы досье находились в их руках.

Ченселор внимательно посмотрел на О’Брайена:

– Все это заставляет нас вернуться к нашей четверке – Бэнер, Пэрис, Венис и Кристофер.

– И Браво, – добавил агент. – Считаю, что его надо использовать. Последуйте вашему собственному совету, заставьте его форсировать события. Если он тот человек, за кого вы его принимаете, или тот, за кого его принимал Варак, он не откажется. Навестите его еще раз.

Ченселор медленно покачал головой.

– Вы упускаете из виду самое главное. Он устал, и Варак знал об этом. Вот почему он пришел ко мне. Мы остались вдвоем, О’Брайен. Не ищите помощи.

– Тогда форсировать события придется нам. Пусть общественность узнает настоящие имена четверки!

– А зачем? Они опровергнут все наши заявления, все выдадут за бред жалкого писаки, который стремится создать рекламу для своей книжонки. А что еще хуже, вам и дальше придется жить под страхом Хан Чоу. – Питер отодвинул свой стакан. – Но они не остановятся на этом. Рано или поздно произойдут два несчастных случая, не надо заблуждаться на этот счет. Для них мы всего-навсего расходный материал.

– Черт побери, они же не могут отрицать, что досье были похищены!

Ченселор внимательно наблюдал за рассерженным, расстроенным агентом. В Куине О’Брайене ожил