– Обычное дело, командир. Мы рискуем жизнью не для того, чтобы результат был нулевой.
– Что бы там наверху ни оказалось, мы должны это получить, потому взрывать нельзя! Прежде чем это сделать, я вызову по радио штурмовой отряд с дороги.
– Господи, да у вас не будет времени! Нацисты сделают это
– Прекратите! – крикнула Элиз. – Я вам предложила помощь, и предложение остается в силе. Адриен пойдет перед капитаном и нацистом по черной лестнице, а я впереди вас, мсье. Охранники не решатся стрелять в дам, ведь здесь постоянно происходят тайные встречи между мужчинами и женщинами.
– Berchtеsgaden, – тихо сказал Витковски. – Альпийский бордель, где хозяин – фюрер, который утверждал, что он невиннее младенца… Она права, хлопчик. Девушки дадут нам преимущество на долю секунды спереди и сзади. Воспользуйтесь им.
– О’кей! Пошли, и я надеюсь, что отдаю верный приказ.
– У тебя нет выбора, парень, – тихо сказал полковник. – Ты лидер и, как все лидеры, выслушиваешь подчиненных, оцениваешь информацию и принимаешь собственное решение. Это нелегко.
– Кончай со своими военными штучками, Стэнли. Лучше бы я в хоккей играл.
Элиз в белом прозрачном платье царственно начала восхождение по лестнице. Дру, полковник и Первый из Сервис этранже следовали за ней десятью ступеньками ниже, держась в тени.
– Liebling,[198] – прошептал охранник в коридоре за лестничной площадкой, голос его дрожал. – Ты избавилась от этого пьянчуги из Парижа, да?
– Ja, Liebste,[199] я пришла к тебе. Мне так скучно.
– Кругом все тихо, пошли со мной… А кто это там за тобой?
Первый из Сервис этранже сделал один короткий приглушенный выстрел. Охранник осел на перила, перевалился через них и тяжело рухнул на мраморный пол внизу.
На черной лестнице было темно. Единственный свет, падавший откуда-то сверху, давал тени внутри других, более темных теней. Испуганная Адриен тихо, ступенька за ступенькой, поднималась по крутой лестнице. Она дрожала всем телом, а в широко раскрытых глазах стояли слезы. Они дошли до второго этажа.
– Was ist? – раздался резкий оклик сверху, и лестницу неожиданно залил свет мощного фонаря. – Liebchen?.. Nein![200]
Второй из Сервис этранже выстрелил. Нацист упал, голова его застряла в прутьях перил.
– Вперед! – приказал капитан Диец. – Осталось два этажа.
Они тихо продвигались вперед, юная проститутка Адриен плакала, вытирая нос о блузку.
– Это не так уж далеко, ma cherie,[201] – тихо шептал Второй девушке. – Ты очень храбрая, и мы всем это расскажем.
– Расскажите, пожалуйста, моему отцу, – захныкала она. – Он меня так ненавидит!
– Я сам ему расскажу. Ты ведь настоящая героиня Франции.
– Правда?
– Иди-иди, детка.
Лэтем, Первый и полковник резко остановились на лестнице, увидев, что Элиз предостерегающе машет им рукой позади себя. Они шагнули вниз, встав в тень у стены, и стали ждать. Светловолосый охранник быстро вышел на площадку третьего этажа. Он был зол и взволнован.
– Фрейлейн, вы не видели Адриен? – спросил он по-немецки. – В комнате с этой свиньей Хайнеманом ее нет. Его там тоже нет, а дверь открыта.
– Они, наверно, пошли погулять, Эрих.
– Этот Хайнеман урод, Элиз!
– Неужели вы ревнуете, дорогой мой? Вы же знаете, кто мы и чем занимаемся. Мы отдаем свое тело, а не сердце, не чувства.
– Господи, она же совсем юная!
– Даже я ей говорила…
– Знаете, Хайнеман – извращенец. Он такого может потребовать…
– Не думайте об этом.
– Я ненавижу это место!
– Почему вы не уйдете?
– У меня нет выбора. Отец привел меня к ним еще школьником, и я был поражен: мундиры, дух товарищества… Меня выделяли из всех, сделали знаменосцем. Фотографировали.
– Вы еще можете уйти, дружок.
– Нет, не могу. Они заплатили за обучение в университете. И потом, я слишком много знаю – на меня устроят охоту и убьют.
– Эрих! – раздался мужской голос из коридора за лестничной площадкой. – Kommen Sie her![202]
– Ach, этот только и знает, что орет. Сделай то, сделай это! Он меня не любит из-за моей учебы в университете. Я просто уверен – сам он и читать-то не умеет.
– Когда увижу Адриен, скажу, что вы… беспокоитесь. Запомни, парень, – только тело, не сердца!
– Вы хороший друг, фрейлейн.
– Надеюсь стать когда-нибудь еще лучшим.
Охранник по имени Эрих убежал с площадки, а Элиз спустилась на несколько ступенек и шепнула трем бойцам, прижавшимся к стене:
– Этого не убивайте. Он может пригодиться.
– О чем она говорит? – спросил Дру.
Полковник объяснил, а Элиз снова стала подниматься по лестнице.
– Не надо пускать его в расход, она права.
– Почему?
– Парень хочет отсюда вырваться, и ему многое известно. Пошли!
Площадка четвертого этажа, по словам Витковски, не очень-то вдохновляла. Огромный, в двадцать футов, проход под аркой представлял собой открытое пространство между стеной, окаймлявшей весь верхний этаж. По всей видимости, то же было и со стороны черной лестницы. Двое охранников стояли в арке, еще один виднелся позади – он сидел на скамейке. И опять Лэтем, Первый и полковник отступили, чтобы их не заметили, а Элиз вышла вперед.
– Halt! – заорал нацист справа, выхватывая пистолет из кобуры и целясь ей в голову. – Что ты здесь делаешь? Сюда нельзя!
– Тогда вам лучше спросить у герра… как его там… ну, у того, что в библиотеке. Он вызвал меня от этого гостя из Парижа и приказал прийти сюда, как только освобожусь. Я-то тут при чем?
– Was ist los?[203] – заорал охранник с дальней скамейки, бросаясь вперед. – Кто ты?
– У нас есть только имена, вы же знаете, – сердито ответила проститутка. – Я Элиз и грубости не потерплю. Этот страшила из библиотеки сказал, чтоб я пришла сюда. А я, как и вы, подчиняюсь приказу!
Вдруг Элиз резко бросилась в сторону от линии огня и крикнула:
– Давайте!
В верхней части замка прозвучало несколько приглушенных очередей, и трое охранников рухнули. Штурмовой отряд во главе с Дру взлетел вверх по ступенькам. Проверив, не подает ли кто-нибудь из упавших признаков жизни, они стали ждать, прислонившись к стене.
– Выбирайтесь отсюда! – приказал Лэтем, обращаясь к Элиз, которая медленно прокралась по ступенькам к сводчатому проходу. – Я вам гарантирую свободу, леди, даже если мне для этого понадобится взорвать Ке-д’Орсе.
– Mеrci, мсье. Ваш французский становится лучше с каждым часом.
– Возвращайтесь на кухню, – сказал Витковски. – Займите поваров разговорами, чтобы вели себя тихо.
– Это не проблема, mon colonel. Я сяду на стол и задеру юбку. Внешне они будут спокойны, а вот внутри… Au revoir.
