– Потому что он искренен в своих заблуждениях. Он пребывает в состоянии вечной любви к своей родине и своему мундиру. Этот человек не предаст сам и никому не позволит передать русским даже унции пороха. Деккер не оригинален, но вполне искренен. Сомневаюсь, что даже Лубянка способна сломать его.
– Деккер… Надеюсь, вы его хорошо припрятали?
– Ему никуда не деться. Он дома под постоянной наружной охраной.
– Все, что вы рассказываете, выглядит полным безумием, – покачал головой Пирс и полез в карман. – Закурите? – предложил он, доставая сигареты и спички.
– Благодарю. Я уже выполнил свою ежедневную норму в пятьдесят штук.
Человек из госдепа чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Ветер тут же задул неприкрытое пламя. Пирс зажег вторую, на сей раз спрятав огонек в ладонях, затянулся и тут же выдохнул. Пар изо рта смешался с клубом дыма.
– Сегодня на совещании, – сообщил Пирс, – я не совсем понял одну мысль посла Брукса. Он сказал, что сотрудник разведки из КГБ вступил с вами в контакт и высказывал предположение о существовании в Москве группы лиц, работавших вместе с Мэттиасом по обеспечению операции в Коста-Брава.
– Теперь мы знаем, что он имел в виду Парсифаля. Мэттиас был к тому времени уже ведомым. И Ростов, русского зовут Ростов, не предполагал, он знал точно. В Москве существует команда фанатиков – ветвь КГБ, которая называется ВКР – Военная контрразведка. По сравнению с ними наш Деккер выглядит невинным хиппи, одним из «детей цветов». Ростов пытается расколоть эту банду, и я от всего сердца желаю ему удачи. Это звучит нелепо, но нашей надеждой становится наш же убежденный противник.
– Что вы имеете в виду, употребляя слово «расколоть»?
– Выявить имена, выяснить, кто сделал это, и дать возможность более трезвым умам разобраться с этими людьми. Ростов – классный профессионал, он может добиться успеха, а если добьется, то найдет возможность сообщить мне.
– Неужели?
– Он уже предложил мне открытый контакт. Это произошло в аэропорту Кеннеди сразу после моего прилета из Парижа.
Вдали послышался шум автомобильного мотора. Пирс бросил сигарету, растер ее подошвой и спросил:
– Что, по вашему мнению, может дополнительно сообщить Деккер?
– Возможно, что ему приходилось разговаривать с Парсифалем, хотя сам он об этом не догадывается. Или с представителем Парсифаля. Во всяком случае, Деккеру всегда звонили домой, а это означает, что из двухсот тысяч телефонных разговоров нам предстоит выделить всего лишь несколько, сделанных в нужный отрезок времени.
– Почему не из двух миллионов?
– Потому что мы примерно знаем регион, откуда звонили.
– Не может быть!
– К завтрашнему дню мы будем знать гораздо больше. Когда вы вернетесь…
– Господин заместитель госсекретаря! Господин заместитель! – сквозь скрип тормозов раздался взволнованный голос. Джип с авиабазы замер в нескольких футах от них.
– Кто из вас, господа, заместитель госсекретаря Пирс? – воскликнул водитель.
– Кто сообщил вам мою фамилию? – ледяным тоном произнес дипломат.
– Экстренный телефонный вызов, сэр. Сказали, что звонят из вашего офиса в ООН и требуют немедленного соединения с вами.
– Русские! – выдохнул Пирс. Было заметно, что он серьезно встревожен. – Прошу прощения, я скоро вернусь.
Заместитель госсекретаря торопливо сел в джип и кивнул водителю, отрешенно уставившись в направлении ангара. Майкл поплотнее запахнул пальто и принялся от нечего делать изучать небольшой турбовинтовой самолет, стоящий в паре сотен футов от него. Левый двигатель работал; пилот постепенно увеличивал обороты. Через несколько секунд правый мотор кашлянул, и его винт тоже начал вращаться. Потом в поле зрения Хейвелока появился еще один джип, который остановился рядом с самолетом на том месте, где недавно стоял бензозаправщик. Прибыл специалист по сейфам. Ничто теперь не мешало отлету Пирса на остров Пул.
Артур Пирс вернулся через шесть минут. Выбравшись из открытой кабины, он жестом отпустил водителя.
– Так и есть, – пояснил он Майклу. – Это русские. Они требуют строго конфиденциальной встречи, без всяких протоколов и не позже завтрашнего утра. Я связался с их старшим советником и сказал, что с утра провожу собственное экстренное совещание с целью обсудить их странное поведение сегодня днем. Я добавил также, что у меня появилась дополнительная информация, которая может вызвать ураган телеграмм – ваше выражение! – между Нью-Йорком, их посольством в Вашингтоне и Москвой. При этом намекнул, что барабанить ботинком по пюпитру[73] в ООН теперь очередь другой стороны. – Заместитель государственного секретаря умолк, обратив внимание, что двигатели его самолета уже вовсю работают. Второй джип отъехал от трапа. – Мне пора. Специалист по сейфам уже прибыл. Вы знаете, нам потребуется не меньше трех часов для того, чтобы попасть в ту комнату. Вы не могли бы проводить меня к самолету?
– Разумеется. Как на ваши слова прореагировали русские?
– Крайне негативно, естественно. Они меня знают; они почувствовали, как вы сказали, «отвлекающий маневр». Мы договорились встретиться завтра вечером. – Пирс остановился и повернулся к Хейвелоку. – Умоляю, дайте мне к тому времени зеленый свет. Мне потребуются все аргументы, все оружие, которое может пригодиться. Среди прочего – и медицинское заключение о крайнем психологическом истощении Мэттиаса… Но, конечно, не то заключение психиатров, которое мне поручено доставить вам.
– О, я совсем запамятовал. Президент обещал передать его мне вчера, вернее, уже сегодня.
– Я привезу его. – Пирс двинулся к самолету. Майкл последовал за ним. – Теперь я понимаю, как это происходит.
– Что происходит?
– Один день сливается с другим. Вчера превращается в сегодня, сегодня в завтра… если, конечно, наступит это «завтра»… Одна бесконечно длинная, бессонная ночь…
– Да, – согласился Хейвелок, не зная, что еще добавить к сказанному.
– Сколько же недель вы ведете такую жизнь? – спросил Пирс.
– Значительно больше, чем следовало бы.
– О боже!.. – Рев двигателей по мере приближения к самолету становился все громче. – Думаю, что мы выбрали самое лучшее место для беседы, – произнес Пирс, повышая голос, чтобы быть услышанным. – Никакой прибор не смог бы отфильтровать такой шум.
– Именно поэтому вы решили встретиться на взлетной полосе?
– Не считайте меня параноиком, но причина именно в этом. Даже если бы мне предложили встретиться в контрольном зале НОРАД, я бы потребовал, чтобы там снесли все стены, прежде чем начать беседу, подобную нашей. Наверное, вы все же думаете, что я параноик. Ведь это как-никак база Эндрюс…
– Я вовсе так не думаю, – прервал его Хейвелок. – Я должен был сообразить.
Металлический трап спускался из люка маленького самолета. Пилот приветствовал их из освещенной кабины. Пирс кивнул в ответ и тоже махнул рукой. Теперь они оба стояли в десяти футах от открытого люка. Поток воздуха от работающих винтов все усиливался.
– Вы упомянули о каком-то конкретном регионе в связи с телефонными разговорами Деккера, – прокричал Пирс. – Что вы имели в виду?
– Район Шенандоа, – проорал в ответ Хейвелок. – Это только предположение, но Деккер доставлял документы именно туда.
– Понятно!
Моторы неожиданно взревели, ветер от пропеллеров достиг ураганной силы и сорвал шляпу с головы Пирса. Прежде чем она улетела, Майкл рванулся за ней, прижал ногой, поднял, отряхнул и вернул владельцу.
