– Говорим им… что надо… все мы так… Каждый…

– Кому им?!

– «Орфан»… звоним «Орфан»…

– Орфан?

– …девяносто шесть…

– Орфан – девяносто шесть? Где он? Где?!

– О… р… ф… – Голос перешел в хрип. «Путешественник» вновь страшно выгнулся и невероятным усилием разорвал ремень, освободив левую руку. По телу прошли судороги, и он бессильно обмяк на кровати. Сознание окончательно оставило его.

– Ну вот он и отпал, – сказал Тейлор и приложил пальцы к запястью пленника. – Пульс стучит как отбойный молоток. Очередную дозу он сможет выдержать не ранее чем через восемь часов. Так что прошу прощения, доктор.

– Все в порядке, доктор, – ответил Майкл, отходя от кровати и доставая из кармана пачку сигарет. – Все могло быть гораздо хуже. Вы – классный химик.

– Занятие этой химией – вовсе не главная цель моей жизни.

– Но, к счастью, сейчас вы ею занимаетесь успешно. Если бы не так, то… – Хейвелок умолк, прикуривая.

– То что?

– Ничего… Я хотел сказать, что в ином случае вам было бы не до выпивки. В отличие от меня.

– Полагаю, я тоже смогу этим заняться. Вот только отправлю Бориса в клинику.

– Бориса?.. Так вы знаете?

– Достаточно, чтобы понять, что он – бойскаут.

– Самое забавное – он наверняка в свое время был примерным бойскаутом.

– Скажите, – обратился к Майклу рыжеволосый врач, – неужели его настоящий контролер мог приказать это? Убить жену, ребятишек, других близких ему людей?

– Ни за что. Москва не может идти на такой риск. Хотя эти люди и запрограммированы как роботы, в их жилах все же течет кровь, а не бензин. За ними ведется постоянное наблюдение, и если КГБ начинает что- то подозревать, то просто высылает команду убийц. В обычных условиях семья служит дополнительным прикрытием и мощным средством удержания агента от соблазнов. Он знает, какая участь ждет всех, если соблазн не удастся преодолеть.

– Вы использовали метод КГБ, но только наоборот, не так ли?

– Да, вы правы. Боюсь, что мне не следует гордиться методом достижения цели.

– Великий боже, Дева Мария и Пэдди О’Рурк, – пробормотал себе под нос доктор и направился к телефону, чтобы передать инструкции в военно-морской госпиталь.

Телефон, «Орфан-96»…

– Постойте! – неожиданно воскликнул Майкл.

– В чем дело?

– Дайте мне сначала позвонить!

Хейвелок уже оказался у стола. Сняв трубку, он нажимал кнопки, повторяя вслух:

– О, Р, Ф, А, Н, девять, шесть…

– Оператор, – откликнулся женский голос.

– Что?

– Это разговор в кредит или за счет вашего абонента?

– В кредит, – ответил Майкл, лихорадочно пытаясь вспомнить специальный номер счета, установленный для него госдепом. Сообщив цифры телефонистке: после нескольких мелодичных звонков он услышал:

– Добрый вечер. Мы благодарим вас за обращение в «Вояжер эмпориум», утонченный любитель путешествий найдет у нас все, что пожелает. Если вы назовете номер или номера предметов из нашего каталога, которые хотите приобрести, вас соединят с представителем отдела круглосуточной службы.

Хейвелок положил трубку. Итак, ему нужен еще один код. И он узнает его позже в клинике. Обязан узнать… «Все мы так… каждый…» Этот последний код прямо вел к человеку с псевдонимом «Двусмысленность».

– Что-нибудь получилось? – поинтересовался Тейлор.

– Это вам решать, доктор. Вам доводилось слышать о «Вояжер эмпориум»? Я не знаю, потому что последние годы совершал свои покупки в Европе.

– «Вояжер»? Разумеется, их отделения разбросаны по всей стране. Это – «Тиффани» чемоданной торговли. Моя жена однажды приобрела там дорожную сумку. Когда пришел счет, я решил, что она по меньшей мере обзавелась новым автомобилем. Одним словом, «Вояжер эмпориум» – фирма высшего класса.

– Все их изделия носят на себе марку КГБ. В этом направлении мы и начнем работать. Если у вас имеются на сегодня другие дела – забудьте о них. Я хочу, чтобы вы были вместе со мной в клинике, где содержится наш «вояжер». Нам следует получить очередной номер. Всего-навсего еще один набор цифр.

За дверями домика раздался звук тяжелых шагов, и тут же последовал громкий стук в дверь.

– В чем дело? – громко спросил Хейвелок.

– Вас требуют. Пятый стерильный. Срочный вызов по полицейской связи. Приказано незамедлительно доставить вас на аэродром.

– Иду. – Хейвелок обернулся к Тейлору. – Отменяйте все дела. Оставайтесь рядом с ним. Я с вами свяжусь. Что же касается выпивки, то прошу меня извинить.

– Пэдди О’Рурк тоже просит прощения.

– Черт побери, кто такой этот ваш Пэдди О’Рурк?

– Маленький человечек, который сидит у меня на плече и убеждает меня поменьше рассуждать.

Майкл взобрался в вертолет с опознавательными знаками морской пехоты. Лопасти винта бешено вращались; пилот проводил его к пассажирскому месту и, пытаясь перекрыть грохот двигателя, проорал:

– Здесь вы найдете телефон! Когда люк закроется, станет тише! Мы вас соединим!

– Кто звонит?

– Мы не в курсе, – прокричал радист, поворачиваясь на своем вращающемся кресле. – Наша связь блокируется!

Электроника беззвучно поставила тяжелую металлическую дверь люка на место. Внешние огни аэродрома исчезли, громовой рев двигателя превратился в ровный гул. Майкл, скорчившись, прижал трубку к одному уху и ладонью как можно плотнее прикрыл другое. Голос, который он с трудом расслышал, принадлежал президенту Соединенных Штатов.

– Вас доставят на военно-воздушную базу Эндрюс для встречи с Артуром Пирсом.

– Что случилось, сэр?

– Он направляется на остров Пул в сопровождении человека, который может открыть сейф. Но предварительно Пирс хотел бы встретиться с вами. Он боится, а я не думаю, что его так легко чем-либо напугать.

– Русские?

– Да. Он не понял, как отнеслись русские к его информации. Они его молча выслушали и проводили до двери. Пирс считает, что за последние восемнадцать часов им удалось узнать нечто чрезвычайно важное, о чем они не хотят говорить, но что полностью изменило ситуацию. Пирс предупредил их об опасности каких- либо действий без предварительных консультаций на самом высоком уровне.

– И каков же был ответ?

– Убийственным. «Позаботьтесь лучше о себе», – сказали они.

– Да. Им что-то стало известно. Пирс хорошо знает наших противников.

– В самом крайнем случае мы будем вынуждены продемонстрировать Мэттиаса… в надежде, что это предотвратит пуск ракет. Но и здесь никаких гарантий. Вы понимаете, что означает показ безумца. Мы станем прокаженными и навсегда лишимся доверия в глазах мирового сообщества. Если вообще сохранимся на карте как государство.