никуда не исчезал.

Брэдфорд хмыкнул и, в свою очередь, нацарапал что-то на обороте одного из многочисленных листов.

– Я не смотрел под таким углом зрения. Я искал отсутствие, которое не получало объяснения. Вы же говорите совсем о другом.

– Интересующий нас человек будет даже еще лучше. В его случае вообще не окажется никаких объяснений. Ищите не того, кто отсутствовал, а того, который отсутствовал в том месте, где он, по общему мнению, находился.

– Например, тех, кто был в командировке.

– С них следует начать, – согласился Хейвелок, отрывая следующую страницу. – Приступайте к делу с самых высоких постов. Чем выше, тем лучше. Помните, мы ищем человека, обладающего максимальным допуском к секретной информации. Чем выше пост, тем плотнее дымовая завеса и тем лучше она работает. Помните о визите Киссинджера в Токио? Все полагали, что госсекретарь страдает от расстройства желудка, а он тем временем находился в Пекине.

– Теперь я начинаю понимать, почему так много говорят о ваших успехах.

– Если учесть все мои ошибки, – ответил Майкл, делая запись на вырванной из блокнота странице, – то я не способен толком разобрать выходные данные на коробке с корнфлексом. – Он поднялся, подошел к Брэдфорду и протянул ему две странички.

– Это список, о котором я говорил. Может, вы его просмотрите сразу, чтобы потом не возникало проблем?

– Естественно. – Брэдфорд с листочками опять уселся в кресло. – Кстати, теперь я бы не отказался выпить. Если не трудно – бурбон со льдом, пожалуйста.

– Я было решил, что вы так и не попросите. – Хейвелок вопросительно посмотрел на Дженну. Та кивнула. Он взял ее стакан и направился к столику с напитками.

– Для меня здесь есть пара сюрпризов, – произнес помрачневший Брэдфорд, поднимая глаза от списка. – С материалами Мэттиаса – встречами, отчетами, маршрутами – проблем нет. Но зачем вам эти данные о враче из Мэриленда? Прошлое, финансовое положение, список сотрудников, характеристика лабораторий. Мы тщательно проработали все это, поверьте.

– Охотно верю. Сказывается привычка моей прежней деятельности. Я просто вспомнил об одном моем знакомом с юга Франции – классном хирурге, который буквально теряет голову при одном виде игорного стола. Пару раз доктор проигрывался в пух и прах, и его приходилось выручать.

– Параллель здесь вряд ли уместна. Рандолф мог не работать с того самого момента, когда мама бросила на него первый взгляд в родильном доме. Его семейству принадлежит половина Восточного побережья, причем богатая половина.

– Но не люди, работающие на него, – заметил Майкл, наполняя стаканы. – У них даже захудалой лодчонки может не быть.

– Понимаю, – протянул Брэдфорд и снова опустил взгляд на список. В его голосе, правда, было больше удивления, нежели убежденности. – Но не уверен, что понимаю следующее. Вы хотите знать имена лиц в Пентагоне, входящих в Комитет ядерного планирования.

– Я читал где-то, что комитет делится на три группы, которые ведут между собой игры, меняясь сторонами, чтобы проверить целесообразность своей стратегии. – Он передал Брэдфорду бурбон и сел рядом с Дженной. Она взяла свой стакан, не спуская глаз с Майкла.

– Вы полагаете, что Мэттиас мог их использовать? – спросил заместитель госсекретаря.

– Не знаю. Должен же он кого-то использовать.

– Но с какой целью? В наших арсеналах нет ничего, о чем бы он не знал или не имел в своих досье. У него должна была быть такая информация, ведь ему приходилось вести переговоры.

– Мне хотелось бы ничего не упустить.

Брэдфорд кивнул и со смущенной улыбкой сказал:

– Я, кажется, это уже слышал раньше. Хорошо. – Он вернулся к списку и прочитал вслух: – «Перечень нереализованных объектов за последние десять лет. Подробности о каждом. Источники: Управление консульских операций, ЦРУ, Армейская разведка»… Я не понимаю, что это означает.

– Они там знают. В перечне их будет много.

– Кого их?

– Имен людей, которых склоняли к переходу на нашу сторону и переход которых не состоялся.

– Да, но если они не пришли к нам…

– Москва не объявляет имен тех, кто убежал… Мы тоже не всегда делаем это. Одним словом, компьютерный список покажет текущее положение по каждому человеку.

Брэдфорд кивнул и молча продолжил чтение.

Дженна тихо дотронулась до руки Майкла и негромко произнесла по-чешски:

– Почему ты не скажешь о «памятливых»?

– Не время, – последовал ответ.

– Простите, вы о чем? – Заместитель госсекретаря поднял голову, поменяв местами листки с требованиями Хейвелока.

– Ничего особенного, – ответил Майкл, – она проголодалась.

– Я сейчас кончу, отправлюсь в Вашингтон и оставлю вас вдвоем. Остальное в списке не вызывает вопросов. Получение врачебных бюллетеней о состоянии Мэттиаса потребует санкции президента и серьезных дополнительных мер по обеспечению безопасности, но все это решаемо. Я сегодня вечером увижусь с Беркуистом.

– Но почему бы просто не доставить меня в Военно-морской госпиталь в Бетесде?

– Истории болезни там нет. Все документы, включая все допросы, произведенные под действием психотропных препаратов, хранятся в стальной комнате-сейфе на острове Пул. Их запрещено касаться и тем более вывозить без президентской санкции. Мне надо эти санкции получить. Я слетаю на остров завтра. – Брэдфорд прекратил чтение и в изумлении посмотрел на Хейвелока. – Последний пункт. Вам действительно это надо? Что это вам даст? К нашему делу они не имеют никакого отношения.

– Рассматривайте это как реализацию моих личных прав, прав, вытекающих из Закона о свободе информации.

– Это может оказаться для вас крайне болезненно.

– О чем идет речь? – поинтересовалась Дженна.

– Он желает просмотреть материалы, полученные в результате тех двенадцати дней, которые сам провел в клинике, – пояснил Брэдфорд.

Они ужинали при свете свечей в элегантной столовой загородного дома. Столь резкий переход от смертельно опасной жизни к чрезмерному комфорту выглядел как-то нелепо. Контраст перехода подчеркивался присутствием крупного сдержанного мужчины, который оказался на удивление хорошим поваром, хотя выпуклость под полой его белой куртки, свидетельствующая о наличии пистолета, вряд ли что-то добавляла к его кулинарному искусству. Он был военным и стрелял так же хорошо, как готовил бифштекс «Веллингтон». В те моменты, когда повар покидал комнату, подав очередное блюдо или убрав со стола, Дженна и Майкл переглядывались, стараясь, впрочем вполне безуспешно, удержаться от смеха. Но веселье длилось недолго; они были не в состоянии отключиться от обстоятельств.

– Ты доверяешь Брэдфорду, – сказала Дженна, когда они перешли к кофе. – Знаю, что доверяешь. Я всегда могу сказать, когда ты уверен в человеке.

– Ты права – доверяю. У него есть совесть, и за это ему пришлось дорого заплатить. Таким людям можно доверять.

– Почему же ты в таком случае остановил меня, когда я хотела сказать о «памятливых путешественниках»?

– Потому что он не смог бы заняться этим вопросом и лишнее знание ничем бы не помогло ему. Ты же слышала его; он человек очень методичный, привыкший делать все последовательно и при этом тщательно анализировать каждый шаг. В этом его ценность. С появлением проблемы «памятливых» ему пришлось бы действовать нелинейно.

– Нелинейно? Я не понимаю.