После недолгого ожидания они увидели мистера Эбернати. Высокий, сухопарый, заросший щетиной, в черной фрачной паре, он казался зловещим черным вороном рядом с сопровождавшим его мандарином, низкорослым пожилым человеком хрупкого телосложения, одетым в яркие шелка и черную шляпу с красной стеклянной пуговицей, символом его власти. Но пока стороны обменивались приветствиями, внимание Джейми было целиком приковано к сыновьям мандарина. Старший выглядел ненамного моложе отца и был таким же хрупким. Младший же, закованный в видавшие виды военные доспехи, похож был на бывалого воина. Он стоял несколько в стороне, словно желая показать, что не имеет ничего общего с варварами… а также со своим отцом.

– Верно ли страж передал ваши слова, Стрэйт? – с тревогой в голосе спросил Эбернати, едва закончилась церемония приветствий. – Вы привезли весточку от моей дочери Сары?

– Именно так.

– Что случилось? – нахмурился Эбернати. – Все ли хорошо у нее и остальных моих детей?

– Да, если считать в порядке вещей то, что вы бросили их на произвол судьбы, а сами подвергаете свою жизнь опасности.

Дерзкий ответ заставил Эбернати гневно сдвинуть брови. Он, видно, не любил напоминаний о том, что пренебрегает своим родительским долгом.

– Моя дочь – очень смышленая девушка. Я неоднократно оставлял ее одну, когда уходил исполнять свой долг – нести людям Слово Божие, и она прекрасно заботилась о своих братьях и сестре.

– Ваша дочь хочет, чтобы вы вернулись домой, – сообщил Джейми. – Я пришел за вами.

– Как моей дочери удалось послать за мной такого человека, как вы, Стрэйт?

– Не послать, – отрубил Джейми, – ей удалось пробраться на «Феникс» и заставить меня искать вас.

– Значит, Сара здесь, с вами?

– Да, здесь, и каждая минута промедления грозит опасностью не только вашей, но и ее жизни. Оглянитесь. Половина жителей, собравшихся в этом дворе, жаждет нашей крови.

При всех своих недостатках Эбернати не был трусом. Поймав на себе прищуренный взгляд младшего сына мандарина, он расправил плечи и выпрямился во весь свой рост.

– Языческие идолопоклонники мне не страшны. Правитель Хуанши принял Слово Божие и будет настаивать на том, чтобы ему следовали сыновья, жены и наложницы.

Бросив взгляд на хрупкого, едва держащегося на ногах мандарина, Джейми подумал, что у того вряд ли хватит сил настаивать на чем-либо. И вряд ли он имеет влияние на кого-либо, особенно на непримиримого младшего сына.

– Я сделал свое дело, – торжественно возгласил Эбернати. – И возвращаюсь с вами на корабль.

Когда мандарин услышал от переводчика завершающую фразу, лицо его выразило облегчение.

Миссионер отправился собирать свои нехитрые пожитки, толпившиеся во дворе китайцы стали вполголоса переговариваться. Напряжение росло. Иноземцам, возможно, и удалось бы благополучно отбыть, не приди преподобному Эбернати в голову мысль воспользоваться этой последней возможностью для заключительного назидания. На чудовищной смеси английского и китайского он громким голосом, крепнувшим с каждой фразой, напомнил мандарину Хуанши, какое страшное возмездие ожидает всякого, кто посмеет отступиться от своей веры.

Произнося про себя проклятия, Джейми пробрался к преподобному и схватил его за руку, чтобы оттащить в сторону. Но опоздал на полсекунды. Тыча костлявым пальцем в мандарина, преподобный громовым голосом объявил, что тот будет проклят навечно, если допустит, чтобы в деревне снова появились изображения языческих идолов.

Упоминание «пострадавшей» богини явилось последней искрой, от которой вспыхнуло тлеющее пламя ненависти. Напуганный мандарин, пятясь от нависшего над ним миссионера, оступился, упал, и его тонкие ножки взметнулись вверх.

Во дворе, как единый вздох, раздался многоголосый возглас ужаса.

Старший сын бросился на помощь отцу.

А младший решил: вот он – долгожданный момент.

Прошло несколько секунд – и двор превратился в поле сражения. Иноземцы попали в самое пекло. Воспользовавшись воцарившейся суматохой, Джейми схватил миссионера за руку и потащил к боковым воротам, которые заметил раньше. Угрожая мечами и пистолетами собравшимся перед воротами жителям Донг-Ло, десант сумел пробиться наружу.

– Сюда! – крикнул Джейми.

Он повел своих людей по тропинке, огибавшей резиденцию мандарина, к краю плато. Под ними ярус за ярусом расстилались посадки риса. Отсвечивавший в воде месяц освещал крутые ступени, ведущие к долине внизу.

Изрытая проклятия, матросы покатились вниз. То по щиколотку бредя по жидкой грязи, то скатываясь по склону, они уже почти достигли равнины, когда из резиденции выскочили вооруженные люди, одержавшие победу в схватке. Раздались крики и звон стали. Джейми и без переводчика понимал, что китайцы жаждут крови – не только матросов с «Феникса», но и преподобного Эбернати.

Послышались выстрелы. Свистящие вокруг пули поднимали фонтанчики брызг. Десант стал отстреливаться. Ночь озарилась ослепительными вспышками.

Перестрелка продолжалась до тех пор, пока англичане не попали в заросли бамбука. Его высокие стебли заслоняли луну и служили надежным укрытием, но сильно затрудняли продвижение вперед. Джейми саблей прорубал путь себе и пастору, который шел следом за ним.

– До берега не больше полумили, – подбодрил Джейми свою изнемогающую команду. – Держитесь!