меня. Когда рты открылись, вместо слов с губ сорвалось какое-то шипение, и я понял, что говорят не тела, а души, души, закованные в цепи в глубинах этого подвала. Они не могли вырваться из темноты, она отпустила их на чуть-чуть, чтобы они схватили Нгуена Куанг Фу и отволокли вниз.

И пока я наблюдал, они утащили вопящего палача во тьму, которая была их вечным домом. Темнота отступала, ступени открывались, как открывается морское дно при отливе.

Шатаясь, я вышел на кухню, доплелся до раковины. Меня вывернуло наизнанку. Я открыл воду, смыл блевотину. Плеснул водой в лицо. Прополоскал рот. Постоял, тяжело дыша.

Когда повернулся, увидел, что дверь в подвал исчезла. Темнота хотела заполучить Фу. Вот почему появилась дверь. Вот почему открылся путь... в то место, что внизу. Темнота так хотела его заполучить, что не могла дождаться, пока он попадет туда естественным путем, после смерти. Прорубила дверь в этот мир и добралась до него. Теперь он принадлежал ей, и мои контакты со сверхъестественным на том обрывались.

Так я подумал в тот момент.

Я просто не понимал.

Видит бог, я просто не понимал.

Автомобиль Нгуена Куанг Фу, новый белый 'Мерседес', стоял на подъездной дорожке, невидимый с шоссе. Я сел за руль и отогнал его на стоянку у общественного пляжа. Домой вернулся пешком, а когда полиция начала поиски Фу, заявил, что он к нашему дому не приезжал. Мне поверили. Меня ни в чем не могли заподозрить. Добропорядочный гражданин, многого добившийся упорным трудом, с безупречной репутацией.

В течение трех недель дверь в подвал не появлялась. Страхов у меня заметно поубавилось, я уже без опаски заходил на кухню.

Да, конечно, мне пришлось столкнуться со сверхъестественным, но я надеялся, что больше такого не случится. Множество людей вдруг видят призрака, становятся участниками паранормального события, которое потрясает их до глубины души и заставляет усомниться в законах, по которым вроде бы живет реальный мир, но обычно такое бывает только один раз. Вот я и верил, что больше не увижу дверь в подвал.

А потом Горас Долкоу, наш арендодатель, которому вечно не хватало фрикаделек в супе, прознал о моих секретных переговорах о покупке земли, на которой стоял его торговый центр, и нанес ответный удар. Сильный удар. У него были связи в политических кругах. Полагаю, он ими и воспользовался, потому что санитарный врач наложил на нас штраф за несуществующие нарушения. Нас ни в чем нельзя было упрекнуть. Наши стандарты качества приготовления пищи и чистоты превосходили установленные департаментом здравоохранения. Вот мы с Кармен и решили обратиться в суд, а не платить штраф. Только мы подали иск, как на нас наложили еще один штраф, на этот раз за нарушение правил противопожарной безопасности. Когда мы заявили, что обратимся в суд с новым иском, кто-то ворвался в ресторан в три часа ночи и устроил погром. Ущерб составил пятьдесят тысяч долларов.

Я понял, что могу выиграть одну битву, но обречен на поражение в войне. Если бы я взял на вооружение беспринципную тактику Гораса Долкоу, если бы начал подкупать чиновников и нанимать бандитов, то есть бороться с ним понятными ему методами, наверное, он на определенных условиях пошел бы на мировую. Однако пусть я не без греха, но не смог заставить себя опуститься до уровня Долкоу.

Возможно, мое нежелание участвовать в грязной игре обусловлено скорее гордостью, чем честью, хотя я бы предпочел верить во второе.

Вчера утром (я пишу это в дневнике, который начал вести с недавних пор) я пошел на поклон к Долкоу. Можно сказать, вполз на пузе в его роскошный кабинет и смиренно пообещал более не предпринимать попыток купить землю, на которой стоял его торговый центр. Я также согласился заплатить ему три тысячи долларов наличными за разрешение сменить вывеску ресторана.

Какой же он был самодовольный, как пренебрежительно говорил со мной. Продержал меня в кабинете больше часа, хотя со всеми делами мы могли управиться за десять минут. Лишь для того, чтобы насладиться моим унижением.

Прошлой ночью я не смог заснуть. Кровать удобная, в доме полная тишина, воздух прохладный, все располагало ко сну, а я лежал и думал о Горасе Долкоу. Мысль о том, что мне до скончания веков придется сидеть у него под каблуком, выводила из себя. Очень мне хотелось найти способ взять его за жабры, но ничего путного в голову не приходило.

Наконец, очень тихо, не разбудив Кармен, я выскользнул из кровати и пошел вниз, чтобы выпить стакан молока, в надежде, что содержащийся в нем кальций меня успокоит. И когда вошел в кухню, думая о Долкоу, увидел дверь.

Я даже испугался, потому что понял, что означает ее столь своевременное появление. Мне требовалось как-то разобраться с Горасом Долкоу, и дверь предлагала кардинальное решение проблемы. Пригласить Долкоу в дом под тем или иным предлогом. Столкнуть в подвал. И позволить темноте разобраться с ним.

Я открыл дверь.

Посмотрел на укутывающую ступени тьму.

Давно уже умершие заключенные, жертвы пыток, ждали там Нгуена Куанг Фу. А кто дожидался Долкоу?

По моему телу пробежала дрожь.

Боялся я не за Долкоу.

За себя.

Внезапно я осознал, что добраться до меня темнота внизу жаждала куда больше, чем до Фу или Долкоу. Ни один из них не был лакомым кусочком. Их все равно ждал ад. Если бы я не отправил Фу в подвал, темнота заполучила бы его после визита смерти. Так и Долкоу после смерти мог попасть только в геенну огненную. Но, подталкивая их навстречу судьбе, я подвергал опасности собственную душу.

Глядя вниз, я слышал, как темнота шепчет мое имя, призывает к себе, обещает вечное блаженство.