– Другие люди видели бога.

– Не так, как видят Париж.

– Есть много способов увидеть. И, возможно, глаза и 'кодак' – не лучшие.

– Как можно поверить, что бог столь жесток и позволяет людям вот так умирать, трем невинным людям?

– Если смерть – не конец, – без запинки ответила Селеста, – если смерть – всего лишь переход из этого мира в последующий, тогда ни о какой жестокости нет речи.

– Тебе это так легко, – в голосе Джоя слышалась зависть. – Так легко просто верить.

– Для тебя это тоже может быть легко.

– Нет.

– Просто поверь.

– Просто не получается.

– Тогда зачем верить, что ты проживаешь эту ночь заново? Почему не вычеркнуть ее, как глупую мечту, перевернуться на другой бок и заснуть, ожидая утреннего пробуждения?

Джой не ответил. Не смог.

И хотя понимал, что попытка бесполезна, подкрался к настенному телефону, поднял руку, снял трубку. Конечно же, услышал тишину.

– Он не может работать, – в голосе Селесты звучали нотки сарказма.

– Что?

– Не может работать, потому что у тебя было время подумать и теперь ты понимаешь: нет возможности доказать, что в мире есть кто-то еще, кому можно позвонить. И нет возможности доказать так, чтобы не осталось ни малейшего сомнения, прямо здесь, прямо сейчас, что существуют другие люди... а значит, их не существует. В колледже ты наверняка выучил слово, которым обозначается такое вот мировоззрение. Солипсизм. Теория, согласно которой несомненной реальностью является только мыслящий субъект, а все остальное существует лишь в его сознании.

Отпустив трубку, которая закачалась на шнуре, Джой прислонился к буфету, прислушиваясь к ветру, дождю, особенной тишине, окружающей мертвых.

– Я не думаю, что Пи-Джи войдет в дом, чтобы добраться до нас, – нарушила молчание Селеста.

Джой пришел к тому же выводу. Пи-Джи не собирался их убивать. Во всяком случае, сейчас. Потом – да. Если бы Пи-Джи хотел расправиться с ними, то проделал бы это в тот момент, когда они стояли на крыльце спиной к нему. Вместо этого он послал пулю аккурат между их головами, точно в сердце Джона Биммера.

По каким-то только ему ведомым причинам Пи-Джи хотел, чтобы они засвидетельствовали убийства всех остальных жителей Коул-Вэлью, а уж потом намеревался приняться за них. Вероятно, он хотел, чтобы Селеста стала двенадцатым и последним апостолом в той картинке из трупов, которую он создавал в церкви.

'А я? – задался вопросом Джой. – Какую роль ты уготовил мне, большой брат?'

Джой просто сидел и ждал, когда же события или наитие заставят его приступить к активным действиям. Ведь наверняка существовал способ остановить Пи-Джи.

Идти к дому Доланов смысла не имело. Предотвратить их смерть, скорее всего, они бы не сумели. Только поприсутствовали при гибели еще пяти человек.

Может, им удалось бы проникнуть в дом Доланов незамеченными. Может, они убедили бы хозяев о грозящей им опасности и превратили бы дом в крепость. Но тогда Пи-Джи мог поджечь дом, выманить всех наружу и перестрелять, как в тире.

Если к дому примыкал гараж и Доланы попытались бы уехать на автомобиле, Пи-Джи прострелил бы колеса. И автомобиль превратился бы для Доланов в общую могилу.

Джой никогда не встречался с Доланами. И с большим трудом мог убедить себя в том, что они существуют. Проще простого сидеть на кухне, ничего не делать, позволить Доланам, если они таки существовали, самим позаботиться о себе, верить только в бутылочно-зеленые тени, бродящие вокруг, легкий аромат корицы, сильный запах кофе, идущий от остывающего кофейника, жесткость дверцы буфета под спиной, пола под задом, гудение холодильника.

Двадцать лет назад, закрыв глаза на убийство, совершенное братом, он отказался верить и в то, что за этой жертвой последуют новые. Он не видел их окровавленных лиц, изуродованных тел, а потому они были для него такими же нереальными, как парижане для человека, исповедующего солипсизм. Скольких людей убил Пи-Джи за двадцать лет, последовавших за первым прогоном этой ночи? По два в год, всего сорок? Нет. Маловато будет. Столь редкие убийства не для него. Слишком мало риска, слишком мало адреналина. По одному в месяц все двадцать лет? Двести пятьдесят жертв, замученных, изуродованных, брошенных в кюветы или похороненных тайком? С такой нагрузкой Пи-Джи бы справился. Сил и энергии у него хватало. Отказавшись поверить в то, что его брат – убийца, Джой инициировал все будущие преступления.

И тут, пожалуй, впервые он осознал истинный груз ответственности, которая легла на него и оказалась куда как большей, чем ему хотелось верить. В ту давнюю ночь он пошел на поводу у Пи-Джи, и результатом стал триумф зла столь огромных масштабов, что даже мысль об этом повергала Джоя в ужас.

Теперь последствия бездействия могли оказаться куда страшнее, чем последствия поступка.

– Он хочет, чтобы мы пошли к Доланам, чтобы я увидел, как их убивают, – Джой внезапно осип. – Если мы не пойдем туда сразу, возможно, они проживут чуть дольше.