– Николс, давай сюда, у нас ЧП!
– Я не могу, на посту я один, Вуди в сортире, а мне нужно за программами смотреть!
– Ник, какая программа?! Там все по расписанию и ничего не произойдет, а тут сейчас доктора на куски один буйный порвет! Этот гад Барнею уже два пальца сломал!
– Черт, у меня посетительница!
– Ник, давай сюда быстро!
– Хорошо, уже бегу.
«Надо же, как не вовремя я пошутил, – выхватывая электрошокер, подумал Николс. – А так все хорошо начиналось…» И Николс побежал усмирять буйного психа с верхнего этажа, сломавшего Барнею два пальца, а это уже было серьезно, поскольку Барней был еще тот бык…
Ханна не могла поверить в увиденное ею по телевизору. Жуткие взрывы вспышками освещали ночь, то тут, то там. Все предметы отливали зеленоватым цветом – камера снимала в режиме ночного видения, но, тем не менее, все было отчетливо видно, до мельчайших подробностей.
Хладнокровный расстрел танкистов поразил ее больше всего и вывел из легкого ступора. Ханна вспомнила, что доктор предупреждал о том, что пациентке нельзя испытывать сильных потрясений, и вообще она должна видеть только позитивное, а тут целое море крови, это ли не потрясение.
Ханна бросилась к двери, но она оказалась заперта, тут она вспомнила про копку и надавила на нее, но ничего не происходило.
– Откройте! Откройте дверь! – кричала Ханна, стуча ладошками по мягкой обивке двери, глушившей ее удары.
Ханна хотела закрыть экран телевизора, но оказалось нечем, да и слишком высоко. Тогда она решила сделать то, что надо было сделать в самом начале – отобрать пульт. Ханна протянула руку за пультом, осторожно взяла его и потянула на себя. Но Амалия крепко держала его в своей руке и не спешила отдавать.
– Амалия, отдай. Ты же знаешь, что тебе нельзя смотреть на это.
Ханна показала рукой на телевизор, в котором репортер полз к воронке и тянул туда микрофон. Вдруг взрыв разметал всех солдат, и саму Ханну отбросило в кресло.
– Амалия, отдай, – чуть не плача, просила Ханна, в очередной раз потянувшись за пультом.
– Все нормально…
Ханна уставилась на свою подругу как громом пораженная, это была ее первая фраза за три месяца, что она тут находилась. «Наверное, это ее вывело из шока, – подумала она. – Недаром говорят, что клин клином вышибают».
А Амалия продолжала смотреть телевизор, на экране которого плавно опускались осветительные ракеты и что-то невнятно бормотал журналист. Но в дверь уже входила медсестра со шприцем успокоительного наготове, позади нее на всякий случай стояли санитары.
57
Солдаты продолжали бежать вперед, но им становилось все яснее, что это путь в никуда. И они прыгнули в первую же попавшуюся яму, которая оказалась битком набита другими солдатами. Среди них Макс заметил нового лейтенанта Кемпа Полдека, который, отложив рацию, сказал:
– Солдаты, как только в небе покажутся самолеты, мы бросаемся в атаку. Вам ясно? Кроме того, нас поддержит танковая артиллерия.
– Сэр, это самоубийство, – сказал какой-то солдат, и его явно поддержали все присутствующие.
Лейтенант достал пистолет и выстрелил в бойца. С близкого расстояния пуля пробила бронестекло каски солдата, и тот безвольно скатился на дно ямы.
– Кто еще считает, что это самоубийство? – спросил лейтенант Полдек, медленно осмотрев окружающих. – Поднимите руку.
Но руку поднимать никто не стал. И в небе действительно послышался рев самолетных двигателей, они быстро пролетели над ямой, и лейтенант скомандовал:
– Вперед! – и сам бросился в атаку. За ним вскочили все остальные.
Впереди виднелись частые вспышки взрывов и спустя пару секунд доходили их громовые раскаты. Самолеты долбили укрепления форта, а тот, в свою очередь, огрызался ответным огнем. Трассы снарядов чертили в небе замысловатые линии, взлетали ракеты противовоздушных комплексов. Падали подбитые самолеты.
Вдруг их заметили защитники Карнатиона. Земля рядом с ногами стала пениться от частых пулевых фонтанчиков, по ним бил пулемет. Стали падать первые убитые и раненые. Кто-то залег, а кто-то, наоборот, прибавил ходу.
В числе последних был и Макс Брюстер, он сделал последний отчаянный рывок и прыгнул вперед. Падение оказалось необычайно долгим, потом удар и еще падение вниз, только уже накатом. Перекат по наклонной плоскости продолжался до самого дна. Сверху послышалось еще несколько приглушенных вскриков людей, также не ожидавших такой глубокой ямы. И вместе с кучей песка к Максу присоединились еще девять солдат. Наверху продолжали взлетать фонтанчики земли.
– Ну вот, – проговорил Макс, – все повторяется сначала.
– Да, только на этот раз все гораздо серьезнее, – согласился Стюарт.
– И что нам делать? – спросил Кастор, отряхивая свой автомат.
– А ничего, будем сидеть здесь. Пока укрепления не раздолбают окончательно, и тогда пойдем со второй волной атакующих, а то подставляться сейчас смысла нет.
Сверху снова раздались шлепающие пулевые удары, и в воронку скатилось еще несколько тел. Двое уже были мертвы, а третий тяжело ранен.
– О! Кажись, это наш лейтенант, – сказал кто-то из солдат, показав на раненого. – Не везет капитану с лейтенантами, дохнут как мухи.
– Лучше окажи ему первую помощь, – одернул солдата Эстевес.
– Не буду. Этот урод пристрелил моего друга, так что я с удовольствием сам его добью.
– Отставить. Макс, посмотри, что с ним.
– Ладно.
Брюстер подполз к раненому лейтенанту. У того оказалось аж три ранения, и Макс удивился живучести этого человека с пробитой грудью, ногой и рукой. Макс повернулся к Стюарту и отрицательно покачал головой, показывая, что тот уже не жилец.
Лейтенант Полдек отбросил Макса в сторону и прохрипел:
– В атаку, паршивцы!
– Нужно действительно что-то делать, – напомнил Макс. – Наверняка, они видели, куда мы свалились, и сейчас могут навести на нас миномет, как в прошлый раз.
Макс вспомнил подлетевшую вверх каску.
– Не думаю, – произнес Эстевес. – У них сейчас других забот полон рот. Да и ветер поднимается, смотрите, сколько песка к нам задувает.
Рядом послышался лязг гусениц и рев танка.
– Может, вторая волна пошла? – предположил Риверс.
– Все может быть, только, по-моему, направление звука не совпадает, – засомневался Макс.
– Макс прав, что-то не так, – согласился Стюарт. – Солдат, посмотри, что там. А то вдруг контратака.
Солдат, который до этого грозился добить лейтенанта, с капралом спорить не стал и полез наверх. Макс еще раз удивился глубине воронки. «Метров десять будет, – подумал он, отодвигаясь от сыпавшегося на него из-под ног вылезавшего солдата песка. – А диаметр вообще под тридцать будет, не иначе орбитальный бомбардировщик постарался».
Наконец солдат выбрался и тут же скатился обратно.
– Ну что?
– Наши отступают, – просто ответил он. – Бегут по всему фронту. На поле куча подбитой техники. Короче, атака захлебнулась в собственной крови.
– Ясно.
Солдаты сидели на дне воронки, поскольку ничего более умного в голову им не приходило. Ветер
