тень старой сирени, заполонившей палисадники. Весной от этой сирени голова шла кругом у жильцов всего дома.

Стас долго водил ее какими-то дворами, и она бежала за ним, царапая коленки о заборы и не различая земли под ногами. Когда они наконец выскочили на пустую автобусную остановку, организм Майи взбунтовался, и ее долго выворачивало наизнанку в придорожной канаве.

Половцев молча ждал, пока она оправится, а потом подал ей свой носовой платок, от которого она отшатнулась с ужасом – как недавно от его пистолета. Когда подошел автобус, они прыгнули в него и сели сзади, подальше от двух мирно дремлющих женщин с корзинами на коленях.

– Почему вы скрылись с места преступления? – шепотом спросила Майя. – Вы же сами оперативник.

– Это не мой район.

– Ну и что?!

– И еще я не хотел, чтобы вас потащили на допрос. Как свидетеля, как причастное лицо, как главного подозреваемого – выбирайте, что больше нравится. Кстати, кто будет носить вам передачи? А-а, вы вспомнили о Сильвестре... Так вот запомните раз и навсегда: как только вы выложите эту свою басню про банановую шкурку, его немедленно загребут. Пока разберутся, что к чему...

– Но это же убийство! – воскликнула Майя. Восклицать приходилось шепотом, и она ужасно сердилась. – Когда станут расследовать, тут и вскроется связь...

– Да, безусловно. Кстати, чтобы вы знали, никакого убийства не было.

– Как это?!

– У Потапова на столе компьютер, на экране болтается послание: «Раскаиваюсь в том, что сделал, не поминайте лихом. Тетя, прости меня! Роман».

– Но это чушь на постном масле! – ахнула Майя. – А бананы?! Неужели вы будете отрицать, что у Потапова побывал убийца и все подстроил?! С помощью этих бананов он показал, что снова утер нам нос!

– Т-с-с, не орите так, – одернул ее Стас. – Не нужно, чтобы на нас обращали внимание. Смотрите, что мы имеем. Во-первых, труп Романа Потапова, который повесился, оставив косвенное признание в убийстве жениха своей бывшей жены. Помните – «раскаиваюсь в том, что сделал?». Допустим, Сильвестр очень удачно выступит тут со своими доказательствами – побелка на лице Фофанова, пакет с канифолью и все такое. Его логические построения отлично укладываются в схему, которую подкидывает следствию преступник: Потапов из ревности убил соперника и повесился. Дело закрыто, все довольны и весело рапортуют о том, что «висяка» нет.

– Потапов не повесился, его убили! Это доказывают бананы, которыми завалена комната. Что скажут по этому поводу ваши следователи?

– Ну, мало ли... Вдруг Потапов перед самоубийством чокнулся? Или просто решил продемонстрировать связь между своим самоубийством и смертью Фофанова. Не волнуйтесь, следователи придумают, как это все увязать, они для этого специальное образование получали.

– И вы не станете вмешиваться? – все еще не верила Майя.

– Не стану.

– Но это... это противозаконно! Какой-то гад убивает людей направо и налево, а вы, значит, закрыли на это глаза?!

– Что значит – закрыл? Банановая теория целиком на совести вашего любимого Сильвестра. Вот пусть он и доводит дело до конца.

– А если у него не получится?

– Получится, – заверил ее Стас. – Не впервой.

Майя открыла рот, потом захлопнула его и некоторое время молчала. Автобус мчался по длинным пустым улицам, заваливаясь на поворотах и громко хлопая дверьми на остановках. Ночные пассажиры входили и выходили, с пыхтением протискиваясь через турникет. Иногда появлялась стайка молодежи, и тогда в салоне на некоторое время воцарялись шум и веселье.

– Что значит – не впервой? – все-таки спросила Майя после длинной паузы. – Вы о Сильвестре что-то знаете?

– А вы?

– Ничего не знаю, – честно призналась она.

– Вообще-то я не должен выкладывать сведения, полученные оперативным путем в ходе ведения следствия...

– Стас!

– Ну ладно, ладно. Ваш Сильвестр – бывший военный. Полковник, командир артиллерийского полка.

Майя издала неопределенное восклицание, но Половцев сделал вид, что ничего не слышал.

– И вот как-то случилось у них в части ЧП. Повесился один прапор – начальник склада, где в том числе хранились боеприпасы. А от прапора этого только что жена ушла. Гуляла с офицерами... Ну что вам рассказывать? Обычные гарнизонные дрязги. Короче, военная прокуратура приступила к расследованию и пришла к выводу, что начсклада сам наложил на себя руки. Ребята особо не парились – мотив-то был налицо. Ну а Сильвестр ваш в самоубийство с самого начала не поверил. Вы же видели, у него глаз – алмаз. В общем, взялся он сам за это дело и быстренько его размотал. Благодаря его сообразительности и упорству накрыли банду, которая продавала оружие, похищенное из воинских частей. И хотя концы там все были хитро спрятаны, перед ревизией свои же решили убрать того прапора, на всякий случай.

– А я думала, он инженер какой-нибудь, – потерянно сказала Майя.

– С такой-то выправкой? И с этим идиотским уважением к дамам? Да вы, девушка, слепая.

– А откуда вы всю эту историю знаете? Это же военные секреты?

– Громкое было дело, в газеты попало, – коротко пояснил старший лейтенант.

Майя надолго замолчала, переваривая информацию. Стас был рад, что она перестала лезть к нему с призывами выполнить гражданский долг и немедленно пойти туда – не знаю куда, признаться в том – не знаю в чем.

Они вышли из автобуса, проехали несколько остановок на метро, а Майя все еще приходила в себя.

– Только не вываливайте на него свое восхищение, – посоветовал Стас. – Судя по всему, отставному полковнику не хочется, чтобы вы относились к нему с душевным трепетом. И не вздумайте меня сдать – плохо будет.

– Скажите, Стас, а босс сначала заболел, а потом ушел в отставку, или наоборот? Сначала ушел, а потом заболел?

– Не стоит перебарщивать с вопросами, – нахмурился Половцев. – Больше меня не спрашивайте, ничего рассказывать не буду. И вот еще что. Не вздумайте кому-нибудь ляпнуть, что явились к Потапову в тот момент, когда он еще болтался в петле. И что я тоже там был.

– А Сильвестру? – испугалась Майя. – Нет, Стас, это вы не можете мне запретить. Иначе все теряет смысл.

– Ну хорошо. Черт с ним, с Сильвестром, ему расскажите.

Они вышли на знакомую улицу, где фонари светили так тускло и стояли так далеко один от другого, словно их зажигали для красоты, а не для дела.

– Как порядочный человек я просто вынужден проводить вас до подъезда, – заявил Стас и неожиданно длинно зевнул.

– Лучше до квартиры.

– Не думаю, что вашему боссу понравится такой исход операции. Или инфлюэнца не позволит ему подняться с постели и начистить мне лицо?

– С чего бы ему чистить? – удивилась Майя. – А-а-а... Вы полагаете, что у нас с ним роман? – Она рассмеялась и махнула ручкой. – Так это неправда.

– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – лениво заметил Стас. – Я вовсе не пытался узнать, свободно ли ваше сердце. Просто я не люблю драться с людьми, которые чуть что покрываются сыпью.

Он все-таки вошел с ней в подъезд и, вызвав лифт, провел рукой по щеке:

– Из-за вас я опять не побрился. Я всегда бреюсь с вечера, а сейчас уже середина ночи. Если заведусь, не успею выспаться.