Ты, выкованный мастерами,Добру служил и злу служил,За что в аулах матерямиБлагословен и проклят был.Сражал врага земли родимой,Но и героя наповалРукой злодейской иль ревнивойТы, выхваченный, убивал.Кружился ворон над убитым,На весь аул рыдала мать,—Картинам этим незабытымПричастен ты по рукоять.И не тебя ль, когда был молод,Носил отец мой на ремне.Тобой в горах мой брат заколот,Два чувства будишь ты во мне.Двух этих чувств пойми причинуИ за нее не обессудь,—Тебя вонзала храбрость в грудь,А трусость всаживала в спину.Сталь боевая обнажалась,Холодная, была пряма,А в ней то солнце отражалось,То кровью запекалась тьма.То был ты славен, то ничтожен,В зависимости от того,Кто вырывал тебя из ноженИ убивал тобой кого.Порой ты беден был, но страшенСвоей чеканной простотой,Порой насечкой был украшенИ рукоятью золотой.Но там, где рек кипят истоки,Тебя ковавший уповалНа то, чтоб ты, судья жестокий,Безвинного не убивал.Но самому тебе учесть ли,Сколь раз в минувшие векаНеволила, защитник чести,Тебя бесчестная рука.Я к равнодушным не причислен,Иную славу я стяжал.Ты дорог мне и ненавистен,Кавказский кованый кинжал.Перевел Я. Козловский
ОСЕНЬ В НАЛЬЧИКЕ
Дом построен, и вымыты окна,А каштаны в осеннем огне,И листвы первозданная охраОтражается в каждом окне.Стала липа медового цвета,Но глаза на мгновенье закрой —Оживет в ее шелесте летоИ пчелиный клубящийся рой.То костер ли искрится пастушийИли рдеет кизиловый куст?Не спеши, приглядись и послушай:Схожа осень со зрелостью чувств.И задумчивость леса не в силеДаже ветер прервать до поры.Облака в холодеющей сини
