О дальний гул! Воспоминанья гул!Ей кажется, что океан вздохнул,Взрывает берег новою волноюИ полнит душу мутной глубиною.2.На повороте долгого пути,У края пораженья иль победы,Меня ещё успели вознестиОрлиные круги твоей беседы.Открылись широта и рубежи,Уступы переливчатой натуры,Парение насмешки и душиВ тумане мировой полукультуры.Ноздрёвский жест, неверная струна,Бредущая из юности по следу.Могучая оглядка БахтинаОтметила молчанием беседу.А сколько лиц! А сколько голосов!Ты промотал полжизни, не скучая.Как пауза, Владимир СоколовВозникнул, ничего не обещая.Не сосен шум твой тонкий слух привлёк —Рубцовский стих угрюмо шевельнулся.Но звук угас, как золотой намёк...И Передреев горько усмехнулся.Я слышал гул твоих былых страстейИз твоего початого стакана.И ты сказал: — Чем старе, тем сильней... —И я услышал рокот с океана.
1975
ЯВЛЕНИЕ ПОД ОЛИМПОМ
Крытый именем Боговой матери,Есть один под Олимпом шалман.Там встречаются правдоискатели,Осквернители-гробокопатели,Исторические толкователи.Не поймёшь: кто дурак, а кто пьян.И явилась на чёрную пятницу,Как из бездны, бледна и страшна,Баба — дура по самую задницу.— Я Россия! — сказала она. —Деревенская ли, городская ли,Дня прожить не могла без вранья.Все собаки на западе лаяли,Если дул ветерок от меня.Ваша правда, о правдоискатели!Я пропала. Ищите меня!Ваша воля, о гробокопатели!Вы живьём закопали меня.О бессмысленные толкователи,Вы толкуете мимо меня…А катитесь все к чёртовой матери!Поминайте, как звали меня…Крытый именем Боговой материБыл шалман, а теперь его нет.Покатилось всё к чёртовой матери…А с Россией остался поэт.
СТАРАЯ ДРЕМОТА
Я во сне перестал побеждать,Отчего так легко зарыдать,
