секунду их развязать. «Мне потребуется вся ночь. А если я отвлекусь на тебя, то точно ничего не выучу». Юкки обиженно протянула: «Ну Кирю-уша, мой любимый, ты же сам толкаешь меня на измену!» «Да перетрахайся хоть со всей общагой, мне плевать!» – рявкнул он наконец, запер дверь актового зала и ушел отдавать Константину ключ.

А ведь может. Реально может. Опять вскроет замок и пустится во все тяжкие...

Вот навязалась, паскуда! Связать бы ее по рукам и ногам да оставить в актовом зале... Нет, не стоит. Если ей так хочется приключений – пусть ищет. Пусть встрянет как следует. Может, хоть немного умной станет.

Перед тем как основательно засесть за зубрежку, грызун научного гранита Кирюха вышел из комнаты. На часах было около 22.00.

В пустом тихом коридоре на шестом этаже, опустив руки, стоял некто Дамир и задумчиво смотрел в потолок.

Кирюха знал про Дамира занятную историю. Однажды у этого завзятого саморазрушителя прямо на улице остановилось сердце. Он закатил глаза, привалился к стене и остался стоять. Прохожие равнодушно пролетали мимо. Единственным, кто обратил внимание на умирающего, был пьяный скинхед. С большим интересом посмотрел он на длинноволосого пацана явно неславянской внешности (Дамир – чистокровный татарин) и для начала нанес ему мощный удар кулаком в грудь. Сердце вздрогнуло и вновь забилось...

Кирюха осторожно подступил к Дамиру. Кто знает – вдруг у парня опять нелады с сердцем... Неужели придется бить? А может, уже помер?

Мнимый покойник внимательно посмотрел на Кирюху:

– Дрянное зелье... – он выплюнул в ладонь темную горошину. – Никогда не баловался?

Кирюха покачал головой.

– И правильно. Слабенькая штука. Десять рублей пакетик. Кладешь один шарик под язык, рассасываешь и ждешь глюков. А их нету, только расслабляет, как от сигареты. Здравствуй, брат.

Он отправил шарик обратно, вытер слюнявую ладонь о черную футболку с жутким рисунком – скелет в инквизиторском балахоне сжимает в костлявой руке магический хрустальный шар – и протянул ее Кирюхе. Другой рукой хлопнул его по плечу.

– Жизнь-то как?

– Да как обычно... – безразлично ответил Дамир.

– По-прежнему увлекаешься всем, что произрастает на груди нашей матери-Земли?

– А то... Ты же знаешь, я химии не переношу...

– Я слышал, у кого-то из 613-й вчера день рождения был?

– Был. У Проклятой.

Обитательницы комнаты № 613 причисляли себя к готам, то есть поклонникам инфернальной готической музыки. Носили исключительно черное, в этот же цвет красили волосы и губы. Увлекались пирсингом и терпели ради этого нечеловеческие мучения: на лице каждой из них постоянно что-то гноилось или распухало. Год назад, еще до знакомства с Олей Ступкиной, Кирюхе довелось поцеловаться с Варварой, носившей прозвище Проклятая. (В отличие от большинства ролевиков он относился к готам весьма терпимо.) Во рту остался привкус железа: у Проклятой был проколот язык.

– Почему меня не позвали? – поинтересовался Кирюха, сделав обиженный тон.

– На фига ты там нужен? С тобой же не напьешься, не накуришься. А я специально для этой вечеринки стакан «травы» пробил. Мы так уржались!.. Да, если надумал их сегодня поздравлять, то лучше к ним не суйся. Они сидят, зубрят, сами злые с бодунища. Я только захожу, а в меня тут же тапочка летит... Вчера надо было приходить!

– Меня не пригласили. Зато всяких посторонних девок пускают!

– Да не, она не посторонняя. Тоже здесь, в общаге, живет, только я ее раньше не встречал почему-то. Вроде первокурсница. Говорит, что вселилась совсем недавно. Ей раньше места не давали... Э, а ты откуда знаешь?

– Свои источники, – отрезал тот.

– А, так ты тоже знаешь Юльку!

«Стало быть, Юлька...» – подумал Кирюха. Дамир продолжал:

– Классная девчонка, да? Компанейская... Слушай, а из какой она комнаты?

Кирюха изобразил мыслительный процесс, потер наморщенный лоб:

– Не помню. Убей – не помню.

– Вот и я не знаю, – сокрушенно вздохнул смуглый парень. – А такая суперская деваха!

– У вас с ней что-то было?

– Знаешь, я бы хотел.

– То есть не было?

– Было – не было... Мне бы ее увидеть снова. Тогда и посмотрим.

Вроде все не так уж страшно, решил Кирюха и сменил тему разговора. Минут пятнадцать они трепались о всякой ерунде, потом Кирюха ушел учить свои эссе. Дамир остался в коридоре. Ближе к полуночи он вышел на пустой балкон.

Там он стоял, то и дело поглядывая на часы, пока на балконе не появилась Юкки.

– Вот и я, мой сладкий! – она поцеловала смуглого парня в щеку.

– Привет, Юля, – Дамир по-хозяйски обнял ее за плечи. – Прикинь: Кирюха Шнееман про тебя спрашивал!

– Ну, я же предупреждала! – девчонка была очень довольна своей прозорливостью. – И что ты ему сказал?

– Так... Покрутил вокруг да около и отправил ни с чем.

– Вот и молодчина. А Кирюха – козел и мудак. Гоняется за мной, как будто я его собственность. А мне, может, нравятся мужчины восточного типа! – она ущипнула парня за живот. – Ты принес?..

– Как обещал, – Дамир осторожно, чтобы не раскрошить, извлек из кармана самодельную папиросу.

– Махмуд, поджигай! – восторженно взвизгнула Юкки.

Шаркнула спичка о коробок, погасла и полетела с балкона вниз. Парень взял папиросу тлеющим торцом в рот, осторожно выдохнул. Юкки крепко обняла своего дружка, поднесла губы к противоположному торцу и, не прикасаясь к нему, втянула вкусный дым.

– У-у-у-у, кайф... – простонала она, зажмурившись.

– Теперь ты, – попросил Дамир.

...Им было очень весело вместе.

– Меня ловят... – визжала Юкки, сгибаясь от хохота. – Когда поймают, убьют на месте... Без разговоров... Вот так: шмяк!.. – она шлепнула кулачком по лбу Дамира, потом перегнулась через перила балкона и закричала:

– Ни фига вы меня не поймаете, засранцы!

Ее новый друг приник к ней сзади, развязал тесемки старого халатика, задрал его, трясущимися руками расстегнул молнию брюк.

– Э, да у тебя стоит после накурки? Ни фига себе! Смотри не промахнись!.. – посоветовала девчонка.

Дамир попал в цель с четвертого раза. Задергался. Каждый новый толчок заставлял Юкки вскрикивать – сперва почти беззвучно, потом все громче и яростнее.

– Эй, говнюки! – завопила она в темноту. – У-у! Видите, как мне тут классно! У-у! Вы меня не сцапаете! У-у-у-у...

Толчкообразные движения прекратились. Дамир взорвался громким криком, переходящим в хрип:

– Вызз-х-х-х-х-хх...

На часах было полпервого ночи, когда в дверь Кирюхиной комнаты начали стучать, громко и назойливо. «Антошка», – решил Кирюха, встал из-за стола и поплелся открывать.

За дверью стояла Юкки в распахнутом халате, под которым не было нижнего белья. Глаза огромные, безумные.

– И что это такое? – саркастически спросил он. – Бешенство матки?