– Я очень ценю твою откровенность, – заверила она. – Мне это важно было знать.
– Спасибо, – кивнул он, подвигаясь ближе – Честно говоря, я не хотел быть тем, кто тебе об этом скажет.
– Ты очень славный, – прошептала она, и он нагнулся и снова поцеловал ее, и это было приятно. Он такой симпатичный, не мошенник, не киллер, просто хороший человек, и давно пора перестать увлекаться эффектными ковбоями-пончиками и стать наконец взрослой.
– Я хотел немножко подождать, – пробормотал Мейсон, – но…
В его руках появилась коробочка.
Гвен тихо охнула, а потом охнула еще раз, когда открыла коробочку – кольцо с камнем, осветившим всю комнату. Не меньше десяти карат.
– Мы можем заниматься галереей вместе, Гвенни. Названия мы не изменим. Это будет по-прежнему Гуднайт-гэлери. Все останется как было. Только вместо Тони буду я. Выходи за меня, Гвенни.
Голос Мейсона слегка дрожал, и Гвен неожиданно спросила:
– Это ты выкупил галерею?
– Что?
– Знаю, с моей стороны невежливо спрашивать так прямо, но кто-то заплатил по закладной, а кроме тебя, некому.
– Э… – растерялся Мейсон, – то есть… да.
«Значит, так тому и быть».
Это хорошее предложение. Правда, оно означает, что она так и останется здесь. Мейсон повел себя очень тактично, он совсем не хвастался своей щедростью. Тильда будет свободна. Надин сможет поступить в колледж.
Она подалась вперед и поцеловала его. Благодарность боролась в ней с безысходностью.
– Это означает «да»? – спросил Мейсон, и она кивнула, а он надел на ее палец кольцо и обнял за плечи. – Мы будем счастливы, – пообещал он, обнимая Гвен, а она тайком согнула палец, потому что кольцо оказалось слишком велико.
– Да, – выдохнула она, уткнувшись в его плечо. – А не могли бы мы заняться дайвингом в наш медовый месяц?
– Разумеется. Все, что пожелаешь.
– Только не в Арубе.
– Э… Тетя Тильда говорит, что пора закрываться, – объявила Надин, сунув нос в дверь, и Гвен поспешно отпрянула. – И потом мы никакие можем найти Томаса. Наверное, он ушел, но все его вещи почему-то тут.
– Я сейчас приду, – пообещала ей Гвен, одергивая платье, совершенно не нуждавшееся в такой заботе. – Мне пора.
– Понимаю, – кивнул Мейсон.
– Итак, до завтра, – ослепительно улыбнулась она.
– Но… – начал он, поглядывая на потолок, в сторону ее комнаты.
– Видишь ли… нам нужно… ну, знаешь… закрыть галерею, – запинаясь пояснила Гвен, пытаясь придумать предлог, чтобы не приглашать жениха наверх. – На ночь. Прибраться.
Ну… и все такое.
– Конечно, – окончательно смутился Мейсон. – Тогда до завтра.
Он снова поцеловал ее, и Гвен увидела поверх его плеча недовольную гримасу Надин.
«Да, девочка, это почти то, что испытываю сейчас и я», – мысленно призналась ей Гвен.
Дэви неслышно подошел к Тильде сзади, обнял и прошептал в самое ухо:
– У меня на тебя грандиозные планы, Вилма.
«Это прекрасно», – возликовала она в душе.
– Вон та женщина, кажется, подумывает купить жуткое кресло с вомбатами. Как по-твоему, ты мог бы продать его?
– Нет. Я устал, занавес опущен, и мне хотелось бы поскорее убрать это помещение и проверить, легко ли снимается это платье.
– Чрезвычайно легко. – Тильда поспешно подтянула бретельку. – Задача была в том, чтобы весь вечер удерживать ее на плече. Не знаю, как только Луизе это удается.
Ушедшая в офис Надин включила музыкальный автомат, и какая-то женщина выразила желание приберечь последний танец для любимого.
Дэви нахмурился:
– Что это за песня? И почему от нее так хорошо на душе?
– Должно быть, ты выигрывал пари, когда в последний раз ее слышал, – рассмеялась Тильда, снова поправляя бретельку.
