Колобок зажмурился. Он давно уже вывел для себя правило — если чего-то боишься, это обязательно случается.

Боялся камней в почках, и заполучил их, боялся ослепнуть, и уже некоторое время скрывал от всех, что у него развивается катаракта, боялся погибнуть в огне…

— Не верю я всякой рекламе, — засмеялась Маска и спрятала зажигалку. — Наверняка, только коптит и воняет. В том, что касается смерти, надо придерживаться консервативной точки зрения…

И в руке его блеснуло стальное лезвие. Закаленная сталь казалась голубого цвета.

— Пожалуй, я закажу себе бифштекс, — предложил Ники. — Кровавый, с луком.

— Не знала, что ты любишь кровавый, — заметила Маша. — Я вот, например, вообще считаю, что мясо есть вредно. Во всех религиях про это говорится. Правда ведь? — она почему-то посмотрела на Николая.

— Я не специалист, — он пожал плечами. — Вот если бы я оказался твоим стоматологом, я бы согласился с таким утверждением.

— Какое счастье, что ты не мой стоматолог, — фыркнула Маша. — Но только при чем здесь мясо?

— В дикие времена люди грызли сырое мясо и имели здоровые клыки, — пояснил Николай. — А сейчас жуют «Орбит», да к тому же без сахара, а зубы сплошь металлокерамика. Стоматологам это очень на руку.

— Это потому, что люди потребляют мало фосфора и кальция, — нравоучительно заметила Маша. — А в рыбе…

— Можно еще использовать калийные удобрения, — произнес Николай себе под нос.

— Согласен на рыбу, — вмешался Ники, — Форель со специями и лимончиком.

Переложенную раковыми шейками, с отварным картофелем. Картофель просто необходимо посыпать мелко нарезанным свежим укропчиком. Вы как?

— А чего тут спорить? — Николай фыркнул, — Простая здоровая пища.

— Ники, у тебя замашки прожигателя жизни. Где ты их нахватался? — с невинным видом спросила Маша. — Ты такой скрытный, ничего не рассказываешь про себя.

— Вот, наш сыщик тоже свою автобиографию хранит в тайне, — ухмыльнулся Ники, — ты же у него не выпытываешь?

— Сколько на свете мужиков? Уж не меньше полумиллиарда. А меня интересуешь ты…

— Такой замечательный, — заученно поддакнул Николай.

— Он мне действует на нервы, — вздохнул Ники.

— И не вам одному, — с готовностью подтвердил Николай. — Но это все равно не решает проблему.

— Какую?

— Почему вы вдруг оказались в нашей компании.

— Какая наглость! — воскликнула Маша. — Это ты оказался в нашей компании. Только подумай, Ники…

— Вы не поняли, что я имел ввиду.

— Куда уж нам.

— Я здесь, — Николай строго оглядел собеседников, потому, что разыскиваю человека. На работе я, на задании, понятно? Маша тоже заинтересована, потому что убили ее подругу. А вот Ники…

— А я потому, что мне нравится эта женщина, — сказал Ники. Маша посмотрела на него с нескрываемой нежностью.

— И еще потому, что ее необдуманный поступок — в виде штопора — помешал вызвать милицию, как только ты появился в нашей жизни. Может, тогда и трупов не было бы? — язвительно спросил он.

— Я не хочу в милицию. Я ничего такого не совершал, — скромно заявил Николай.

— Тогда тебе нечего было бояться, — нравоучительно сказала Маша.

— А вдруг на каком-нибудь орудии преступления окажутся отпечатки моих пальцев? — маниакально предположил Николай. — Или след ботинка на кровавой луже… Ох, забыл, на мне же ваши ботинки, — извиняюще улыбнулся в сторону Ники.

Маша и Ники переглянулись.

— На каком орудии?

— Какие следы?

— Какое преступление?

— Убийство твоей подруги — раз. И женщины, занимавшаяся подбором актеров — два.

И еще неизвестно кто станет следующим.

— Так это ты их убил? — Маша не знала, смеяться ли ей или завопить от ужаса.

— Неопровержимые улики вовсе не означают, что убил именно именно тот, на кого улики указывают. — попытался успокоить их Николай, и добавил, просительно, — Мы не могли бы заказать красного вина?

— К рыбе полагается белое или шампанское.

— Я всегда считал, что шампанское — к шоколаду и апельсинам.

— Ты ошибался, — холодно заметил Ники. — Шампанское — это белое вино, и оно предпочтительнее к рыбе или моллюскам.

— Тогда — шампанского.

— Сейчас. Ира… — Ники позвал официантку.

— Вы здесь часто бываете? — поинтересовался Николай. — Всех по имени называете…

— Иногда, — сухо ответил Ники. — Люблю сыграть партию в бильярд сам с собой.

Стол средненький, но зато никто не мешает.

Они сидели во втором зале, справа от входа. Николай не сводил глаз со сводчатого потолка, пытаясь разобрать, что там нарисовано.

— Но как твои отпечатки могли оказаться на орудии убийства? — осторожно спросила Маша.

— Вот, орудие, — Николай бесцеремонно отобрал у Маши вилку, которую она машинально вертела в руках. — На нем, орудии, должны быть отпечатки ваших, Машенька, пальчиков.

Вдруг он резко ткнул себя этой вилкой чуть выше запястья, и, обведя взглядом обомлевших сотрапезников, обмакнул вилку в проступившую на коже кровь:

— Теперь я могу обвинить, что это вы мне одним ударом сразу четыре дырки сделали, — патетически произнес он.

Официантка, наблюдавшая за всем этим, вдруг зажала обеими ладонями рот и побежала куда-то вниз, по лестнице, хотя казалось, ниже этого подвальчика ничего быть не может.

— Похоже, ее стошнит, — невинно предположил Николай.

— Ты — псих, — пробормотал Ники.

— Даже со справкой, — гордо ответил Николай. — Я только хотел доказать, что убивает не тот, кто оставляет улики. Скорее, наоборот. Если бы я решил кого-нибудь убить, я бы прежде подумал: как бы это сделать, чтобы подозрение пало не на меня? Сначала я нашел бы достойную кандидатуру на роль преступника. А только потом обстряпал дело.

Ники залпом допил свой бокал.

— Я подытожу, чтобы ясно было, — предложил Николай. — Разве что вы в состоянии меня выслушать.

— Естественно, — бодро ответил Ники. — Как только принесут еще выпивки.

— Я постараюсь дослушать, — сказала Маша, испытывая желание побежать вслед за официанткой.

— Итак, — Николай победоносно улыбнулся. — Если ты заранее собираешься совершить что-то нехорошее, то опять же заранее продумываешь, как бы наказали кого-то другого — вместо тебя. Я, например, в детстве, прежде чем съесть из банки варенье, всегда предварительно обмазывал этим вареньем кошку.

— Кошки не едят варенье, — строго поправила Маша. — Разве что сметану…