— Ничего себе! Адвокат из Монреаля был прав. Мадам, вы умеете считать деньги! Это — весьма приличная сумма, — он резко щелкнул пальцами. — Пора мне все взять в собственные руки. Давайте деньги! Если возникнет необходимость, можете попросить денег у меня. Отдайте мне и все ваши украшения.

Фелисите во время разговора не поднимала голову, но сейчас взглянула мужу прямо в глаза.

— Если по закону я должа все отдать, то я так и сделаю. Мне теперь ничего не нужно. У меня осталось только одно желание…

Он не дослушал.

— Позже я призову мсье Жуве и потребую, чтобы он возвратил мне камею. И он выслушает все, что я ему выскажу. Полагаю, это станет для него неприятным сюрпризом.

— Он всего лишь помог мне, — попыталась вступиться за своих друзей Фелисите. — Я нуждалась в деньгах, а он помог. Прошу вас не забывать об этом при разговоре с ним. Все деньги находятся у меня в кошельке, и их, конечно, следует возвратить ему.

Де Марья расхохотался так громко, словно услышал забавную шутку.

— Я не имел никаких дел с этим банкиром, он вел дела с вами. А вы не имели права продавать ему камею. Если он пожелает получить деньги обратно, ему придется обратиться к вам. После того как я закончу свои с ним переговоры, он еще трижды подумает, прежде чем что-то предпринять. Но в одном я уверен — мне будет несложно забрать у него камею!

Август де Марья возвратился домой ночью. Бузбаш поджидал его на улице.

— Что ты караулишь меня тут, как привидение? — возмутился хозяин.

— Я отнес в вашу комнату бутылку вина и буханку свежего хлеба. Днем закончили возведение новой печи в казарме, а булочник сделал первую выпечку час назад. Все так торопились успеть вовремя!

Бузбаш распахнул перед хозяином дверь и зажег свечу. Де Марья настороженно взглянул на него.

— Ты себя очень странно ведешь, мошенник, — заметил он. — Отвечай, что ты задумал?

— Нет, нет, хозяин, ничего!

— Меня не проведешь! Я всегда пойму, когда ты провинился. Что ты от меня скрываешь, плут несчастный?

Пока Бузбаш громко протестовал, что хозяин напрасно обвиняет его невесть в чем, де Марья подошел к спальне и заглянул туда. Там действительно стояла бутылка вина и лежала буханка свежеиспеченного хлеба, но в комнате никого не было.

— А где хозяйка?

Слуга указал в конец дома.

— Мадам уже легла, — ответил он. — Она приказала, чтобы я положил ей матрас в кладовке. Я отдал ей свой матрас, хозяин. А для меня в кухне найдется куча опилок.

— Убирайся!

Де Марья открыл дверь в кладовку. Там было темно и приятно пахло сахаром и специями.

— Вы не спите?

— Да, мсье.

Он поднял над головой свечу и вошел внутрь. Фелисите сидела на матрасе, натянув на себя простыню. Она не спала — глаза у нее были широко раскрыты, а волосы аккуратно причесаны.

— Банкир ничем не смог нам помочь, — заявил де Марья. — Всем уже все известно. Конечно, никто не посмел посмеяться надо мной в открытую, но желающих, по всей видимости, предостаточно.

— Мсье, для того чтобы прекратить эти разговоры, есть один способ, — тихо сказала Фелисите.

— Я не согласен на раздельное проживание, если вы именно это имеете в виду, — он достаточно пережил за день насмешек и теперь разговаривал с женой резко и грубо. — Думаю, вам интересно будет узнать, что случилось в городе сегодня днем. Ваш дружок, плотник, оказался в тюрьме!

Если он ожидал увидеть тревогу или страх за Филиппа в ее глазах, она не доставит ему такого удовольствия. Впрочем, де Марья заметил, что она побледнела.

— Это было сделано по вашему приказу?

— Да, мадам, я приказал, чтобы его арестовали.

— Меня это не удивляет. Я знала, что вы отыщете какой-либо способ заставить страдать и его. Ну и какова же причина?

— Мне не нужны никакие причины! Этот тупой болван накинулся на меня с жуткими угрозами. Если я еще раз посмею вас ударить, он мне пустит кровь. Угрозы королевскому служащему являются преступлением, и я сразу засадил его в тюрьму. Он еще пожалеет о собственной наглости, когда я вплотную им займусь!

— Не тоже то, что он страдает из-за меня. Умоляю вас, мсье, освободите его из-под стражи! — с мольбой протянула к нему руки Фелисите.

— Меня тронула ваша жалость к верному воздыхателю. Я считаю, что ему будет лучше посидеть в конуре, которую я выбрал специально для него. Камера находится на самом верху. Там жуткая духота и невозможно выпрямиться. Пусть он там поджарится, как следует! Тогда, возможно, начнет уважать высокопоставленных людей.

— Пожалуйста, я понимаю, что вы не сделаете этого ради меня, но…

Казалось, муж ее не слышал.

— Я получил камею обратно. Банкир начал ныть, чтобы я вернул ему деньги, но я убедил его, что подобное желание — полный абсурд. Камея просто прелестна! Наверно, это самая красивая вещичка среди ваших украшений? — Он вовсе не ждал ответа, а враждебно уставился на жену. — Мне кажется, вы не собираетесь смириться?

Фелисите машинально сунула руку под матрас.

— Я собираюсь спать тут! — ответила она.

— Я все понял, — заявил он, ухмыляясь, поскольку заметил движение ее руки. — Вы прячете под матрасом оружие. Нож? Я уверен, что вы скажете: нанесу себе удар прямо в сердце, если я попытаюсь подчинить вас себе. Или я не прав? В Париже шла пьеса, и там была именно такая сцена. Героиня была прелестным молоденьким созданием с красивой грудью. Господи! Как же рыдали и содрогались все зрители!

— Вы — очень умный человек. Да, у меня есть нож, мсье, и я им воспользуюсь именно так, как вы и говорите.

— «Лучше погибну от собственной руки, чем покорюсь вам», — процитировал де Марья. Казалось, он от души наслаждался создавшейся ситуацией. Меня осенило — нож Бузбаша. Этот мошенник только и думает как бы мне насолить.

— Нож я нашла. — Фелисите изо всех сил пыталась говорить убедительно.

— Я вам не верю, моя верная женушка! Этот негодяй поделился с вами кое-какими вредными мыслями, и я стану бить его до тех пор, пока он не возмолится о пощаде.

Фелисите не на шутку встревожилась и совсем забыла о простыне. Легкая ткань сползла вниз и обнажила ее белые плечи. В кружевном вырезе ночной сорочки де Марья разглядел стройную белую шейку и выпуклости груди.

— Вы никак не можете понять, что женщинам самой природой назначено оставаться пленницами мужчин. После свадьбы женщина становится собственностью супруга наравне с лошадью, коровой или овцами. При желании он вообще может запретить ей выходить из дома. Должен вам признаться, мадам, что это правильно, ибо женщины по своей природе глупые гусыни без грамма умишка в голове.

В продолжение разговора он не сводил с нее глаз, и ей стало ясно, что он внимательно изучает ее обнаженные плечи.

— У вас очень красивая шея, — вдруг сказал де Марья. — Клянусь Богом, вы представляете собой прелестную картинку, сидя тут на полу.

Его высокомерные рассуждения по поводу мужского превосходства натолкнули девушку высказать то, что она пока держала в тайне. Фелисите просто кипела от возмущения.

— Вы, наверное, будете поражены, узав, что одна из этих глупых гусынь, пустых болтушек и дурочек, которые всю жизнь должны прожить под присмотром тюремщика-мужа, может быть такой же предусмотрительной, как и самый умный мужчина. Итак, вы изучили закон о браке. Мсье, я сделала то же