Он чуть не свалился, когда попытался сделать широкий жест.

— Мой маленький кролик, какое отвратительное пойло принесли эти простачки! И поэтому меня сейчас совершенно не интересует твое прошлое. Но, моя красавица, меня весьма интригует настоящее.

Де Марья направился к девушке, ступая очень осторожно и протянув вперед руки. Фелисите испугалась и, отскочив в сторону, чтобы уклониться от его объятий, запуталась в длинной юбке. Она упала на колени и ухватилась за край комода. Потом забилась в угол между стеной и комодом и обхватила руками колени.

Август де Марья навис над ней и начал хохотать так громко, что ему пришлось упереться в стену, чтобы не упасть.

— Мой маленький кролик! Ты так сильно меня боишься? Или это проявление деревенского кокетства?

Неожиданно он наклонился и ухватился за лодыжки девушки. Это был поразительно быстрый жест для человека в его состоянии.

Затем де Марья отклонился назад и с хохотом потащил Фелисите через всю комнату. Фелисите закричала.

— Мсье, прекратите! — она начала брыкаться, чтобы освободиться от его хватки. — Это подло и постыдно.

Юбки девушки задрались до самых бедер, но она продолжала сопротивляться, ухватившись за ковер и пытаясь зацепиться за неровности пола.

— Подло? Постыдно? — дихо хохоча, спрашивал он. — Неужели ты не знаешь, что это было любимым занятим прелестной герцогини Бургундской? Она могла бы стать королевой Франции, если бы вместе со своим мужем Дофином не умерла от оспы. Герцогиня требовала, чтобы двое слуг таскали ее по траве, а сама смеялась и от удовольствия размахивала руками. Да, да! У нее были красивые ляжки. Точь-в-точь как у тебя, моя миленькая невеста. Ты и впрямь считаешь, что развлечения герцогини не подходят для гусенка из колонии?

Фелисите ухватилась за ножку кровати, а потом вырвалась из его рук. Девушка быстро оправила одежду и зарыдала от унижения.

— Ты не злишься, моя скромница жена? Неужто твой грубый поклонник плохо выровнял пол, и ты занозила задницу?

Фелисите встала на ноги. Она продолжала рыдать и так разозлилась, что плохо видела мужа. Когда он подошел поближе, чтобы обхватить ее, она сделал то, что давно собиралась сделать. Фелисите отвесила ему звонкую пощечину.

Девушка не пожалела о своем поступке, но сразу поняла, что вести себя подобным образом было непростительно. Муж отступил назад и засверкал глазами.

— Некоторым мужчинам нравится сопротивление, и они считают, что победа станет более сладкой, — хрипло прошипел он. — Мне это не по вкусу, меня никто еще не оскорблял пощечиной. И не важно, что это была моя жена. Я вам обещаю, мадам, что вы сильно пожалеете об этой… глупости.

— Отпустите меня, — начала умолять его Фелисите. — Это была ошибка! Ужасная ошибка!

Де Марья настолько поразило ее заявление, что он даже немного пришел в себя.

— Вы предлагаете нам разойтись? — спросил он.

— Да, — рыдала Фелисите. — Позвольте мне вернуться домой в Монреаль. Вы можете отменить наш брак и стать свободным.

— Это неслыханно, — заявил де Марья. — Мне становится смешно. Именно я должен возмущаться нашим союзом. Я — джентльмен из Франции, женатый на глупой провинциальной святоше!

— Если вы так считаете, то лучше согласиться, что наш брак был ошибкой!

— Мадам! Неужели вам ничего не понятно? Брак заключается на всю оставшуюся жизнь! Вас вверили моим заботам, и вы подлежите мне душой и телом! Никакие Божьи и человеческие законы не помогут вам отделаться от меня. Также и я не смогу избавиться от вашей глупости и полнейшей неопытности!

— Брак можно аннулировать, — молила его Фелисите. — Он не считается действующим, если брачные отношения не были осуществлены до конца. Отпустите меня и тогда сможете освободиться от меня легально.

— Если брачные отношения не завершены, — он притянул к себе девушку и обхватил так, что она не могла двигаться, — неужели ты думаешь, что я позволю тебе оставить эту комнату такой же невинной, какой ты вошла сюда? Когда ты меня ударила, глупая гусыня, я решил, что не хочу тобой владеть. Но это была минутная слабость. Теперь я окончательно справился с потрясением и вновь нахожу тебя желанной. Моя горячая, я собираюсь сделать так, чтобы больше не заходил разговор об аннулировании брака.

Над Новым Орлеаном встало солнце. Коричневый пеликан, вышагивая на длинных ногах, искал себе что-либо на завтрак. Дятел так энергично долбил дерево, что, казалось, работает целая бригада плотников. Карп Бонне поднялся с подстилки. Он обычно сразу отправлялся к колодцу на пляс д'Арме, чтобы набрать большое ведро воды и отнести его в дом, где обитали Жуве и Готье.

Утром, появившись там в неурочный час, Карп к своему удивлению и разочарованию, застал в кухне мадам Жуве. В другие дни это была мадам Готье, бравшая у него ведро воды и что-то бурчавшая вместо благодарности. Но ему позволялось задержаться на кухне и полюбоваться пышной фигурой вдовушки.

Бонне видел, что мадам Жуве только что встала с постели. Лицо у нее без притирок и помады казалось обрюзгшим. На ней была старая ночная кофта с пятнами от вина.

— Я хочу вас поблагодарить от имени мадам Готье, которой не пришлось идти к колодцу, мсье Бонне, — сказала мадам Жуве.

— Мадам, мне приятно, что я могу приносить сюда воду по утрам.

— Вот как! — она внимательно взглянула на него, заметив, что он намочил и пригладил волосы и вообще выглядел очень аккуратным. — Значит вы приносите воду каждое утро? Вы это делаете, чтобы повидать мадам Готье?

— Да, мадам, — ответил Бонне.

— Вы не обидитесь, если я скажу вам, что вы меня удивляете? Меня всегда занимал вопрос, что же привлекает мужчин в женщине? Вы находите мадам Готье привлекательной?

— Нет, мадам, — сказал Карп.

— Тогда в чем же причина вашего любопытства?

— Мадам, она принимает ванну в бочке с холодной дождевой водой, а посему вынуждена опускаться туда очень медленно. В этот миг я любуюсь ее телом. Клянусь вам, мадам, она может гордиться собой.

— Мсье Бонне, как интересно. Карп энергично кивал.

— На нее следует взглянуть сзади, мадам. Это — самая лучшая точка обзора, — у него расплылось в улыбке лицо. — Она просто вываливается из корсета.

Когда помощник Филиппа удалился, жена банкира впала в угнетенное состояние духа.

Она вздохнула, начиная взбивать яйца в чашке для омлета.

— Бедное дитя, — посетовала Мария, — несчастная невинная овечка!

Вдова Готье вошла в кухню. Она выглядела мрачнее и суровее, чем обычно.

— Он принес воду? — спросила она, а потом довольно кивнула, увидев, что задание выполнено. — От этого мужичка есть польза! Но он такой крохотный, что, кажется, его можно насадить на булавку, как кузнечика.

— Проследите, чтобы ее не разбудили ваши дети. Будет лучше, если они не узнают, что она находится у нас, а не то пойдут сплетни!

Вдова покачала головой.

— Это будет непросто сделать, потому что дети, словно любопытные хорьки, так и суют везде носы. Как только они встанут и позавтракают, я постараюсь выпроводить их из дома. Об этом будет знать только Николетта, ей можно доверять.

— Да, Николетта может нам помочь. Она… наша гостья все еще спит?

— Нет, мадам Жуве. Я заглянула к ней в комнату, и она мне сказала, что не сомкнула глаз.

— Тогда ей нужно поесть. Я сейчас пожарю омлет.

— Она ничего не хочет, — заявила вдова, — и добавила, что долго еще не захочет ничего взять в рот!