— Чудесная песня в честь первого утра медового месяца! Видимо, жена и ее счастливый муж должны наслаждаться этой песнью. Я не возьму на себя вину за отсутствие радости и счастье в нашем браке, — он подошел к окну и позвал: — Где ты, мошенник? Иди сюда и принеси мне палку!

Бузбаш пошел, опустив глаза, ему явно не по душе было подобное поручение. В руках он держал толстую палку длинной в три фута. Поверхность орудия наказания была гладкой, без коры.

Де Марья, взяв палку в руки, угрожающе замахнулся, а потом протянул ее банкиру.

— Посмотрите внимательнее. Палка не толще мужского большого пальца, и у нее именно та длина, какая и требуется по закону.

Он еще раз замахнулся палкой, а потом свободной рукой резко схватил сразу обе руки Фелисите. Она попыталась освободиться, но мсье де Марья оказался очень сильным мужчиной. Он начал бить Фелисите по спине и ногам, и с каждым ударом тело девушки пронизывала острая боль.

— Один! Два! Три! — вслух считал де Марья и вдруг остановился, изумившись, что жена перестала сопротивляться. — Так! Ты устроила мне скандал, удрав от меня? Наверное, решила, что я не знаю, как справиться с непослушной женой. Мадам, пусть эта порка послужит вам уроком. Четыре! Пять!

Фелисите молча переносила удары. Она держала себя в руках и не стала защищаться. «Они, — думала она, имея в виду семейство ле Мойн, все перенесли лишения и трудности, и также терпели боль и невзгоды. Многие из них погибли. Теперь настала моя очередь».

Она крепко зажмурилась и после первых ударов до крови закусила губу, чтобы на закричать. Правда один раз она отпрянула, и муж довольно захихикал. Его отвратительный смех дал ей силы вытерпеть остальные удары.

— Шесть! — продолжал считать де Марья. — Теперь ты станешь покорной и мудрой женой. По крайней мере, я на это надеюсь. А нет, так мне придется пороть тебя каждое утро, моя маленькая упрямица! Семь! Восемь!

На этом де Марья закончил и приподнял палку.

— Восемь! — повторил он. — Вы меня слышите, мсье банкир? По закону муж может нанести жене десять ударов, если этого требует ее дурное поведение. Я не превысил норму! Вы должны отметить мою сдержанность!

Фелисите сделала шаг к двери, но резкая боль пронзила все ее тело, и больше она не двинулась с места. Оказывается, порка привлекла внимание членов семейства Готье. Мать семейства застыла в нескольких шагах от двери, чуть поодаль стояла Ни-колетта. Глаза малышки округлились от страха и сочувствия.

Между супругами Жуве тем временем происходила настоящая битва. Мадам Жуве с каминными щипцами в руках пыталась дотянуться до де Марья, а банкир безуспешно пытался вырвать их у жены.

— Глупая гусыня! — шипел он, задыхаясь от напряжения. — У тебя вместо головы брюква! Он может подать на меня в суд! Ты что хочешь, чтобы он оштрафовал нас за нанесение ему повреждения? Глупая баба, нас это не касается!

— Нет касается! — крикнула жена. Она могла бы в порыве гнева многое рассказать по поводу ее родства с Фелисите, но к счастью, де Марья прекратил экзекуцию, и она отдала мужу железные щипцы.

— Вы — зверь и трус! — обратилась она к де Марья. — Следует найти способ наказать вас за то, что вы сделали.

— Мсье банкир, — мерзко захохотал тот. — Вам следует воспользоваться моим примером и преподать урок вашей собственной жене! Ваша чудесная партнерша просто жаждет, чтобы ее немного поучили.

Он вдруг перестал притворяться и пригрозил Жуве:

— И чтобы все вокруг не сомневались, что мадам де Марья просто зашла сюда утром с обычным визитом. Я не желаю, чтобы все поселение чесало языки. Сами придумайте что-нибудь похожее на правду.

— Мы отправляемся домой! — грозно обратился он к Фелисите. — Попытайтесь не привлекать к себе лишнего внимания. Сумеете?

— Да, — ответила Фелисите, не поднимая глаз.

— Хорошо, возьмите меня под руку!

Испытывая при ходьбе невыносимую боль, Фелисите тем не менее крепко сжала зубы и старалась не отставать от де Марья. Она только с ужасом думала о том, какое расстояние ей придется пройти. Нет, ей не одолеть! И все-таки надо хотя бы попытаться.

Фелисите даже не заметила, как Николетта, вырвавшись из крепких рук мадам Готье, схватила метлу и помчалась за ними, громко проклиная де Марья. Через секунду она ударила злодея метлой, да так, что с головы у него слетела его пижонская шляпа.

Мадам Готье ухватила девочку за подол платья и потащила ее от греха подальше. Де Марья с почерневшим от злобы лицом поднял свою шляпу.

— Мама! — запротестовала Николетта. — Почему? Он же бил милую Фелисите палкой. Я сама все видела!

— Теперь, надеюсь, что ты надолго запомнишь урок! — заявил де Марья, когда они наконец добрались.

Фелисите, ничего не ответив, попыталась прийти в себя. Де Марья подождал с минуту, а потом захохотал.

— Мне кажется, вы не излечились от упрямства. Меня интересует только одно: когда ты решила, что можешь жить как тебе заблагорассудится, о чем ты думала? Неужели ты поверила басням мсье Л о о том, что смогла бы найти себе работу? Но в этом процветающем городе возможности для сбежавших жен весьма ограничены.

— Я думала лишь о том, чтобы избавиться от вас!

— Ты лжешь.

Мсье де Марья уселся на другой стул, и так как он разгорячился от долгой прогулки, то начал обмахиваться париком.

— Французы — весьма логичная нация. Вы наверняка продумали какой-то план. Или у вас есть средства, на которые вы рассчитывали?

— Да, — с достоинством заявила Фелисите. — Неужели вы считаете, что мой милый опекун послал меня в длительное путешествие без денег? У меня есть немного денег и кое-какие украшения. Я бы не пропала от безденежья.

— Так-так! Вот вы и признались! Признались! — он соскочил со стула и приблизился к жене.

— Мсье, что я такого ужасного сделала? — поразилась девушка.

— Разве вам не известно, что с того момента, как вы стали моей женой, у вас не осталось ничего своего? — воскликнул де Марья. — Золото в вашем кошельке… — он грозно нахмурился. — Сколько у вас денег?

— Немного, мсье. Я их потратила.

— Все деньги и драгоценности теперь уже не ваши! Они теперь принадлежат мне. Вы не смеете потратить даже один су или положить мелкую монетку в ящик для подаяний в церкви без моего сведения и позволения. Продажа украшений будет считаться воровством. Вы как бы украдете у меня ваши прежние украшения! Вам это ясно?

— Конечно, мне известно об общей собственности. Но это были подарки. От моего опекуна, барона Лонгея!

Он наклонился еще ниже и вперился в нее своими злобными глазками.

— Мне кажется, вы уже что-то продали этому банкиру, хитрому Жуве. Отвечайте!

— Да, мсье. Я именно так и сделала, потому что думала, что мне могут понадобиться деньги. А он был ко мне добр и дал достаточную сумму.

— Что вы продали этому мелкому мошеннику?

— Камею, мсье. Это был подарок мсье Шарля, и я распорядилась вещью так, как считала нужным.

— Неужели я снова должен объяснять, что вы не имеете права продать даже рваную ленточку или ненужный чулок без моего позволения?! Сколько он вам предложил?

Фелисите ответила. Брови де Марья поползли вверх.