Она была обнажена, потому что именно так новобрачная предстаёт перед своим мужем, а сейчас Орэнна должна была отправиться к Слаолу. Камабан закричал ей:

— Иди! Иди!

И Орэнна пошла, хотя это было трудно, так как всё препятствовало её стройному телу, но медленно, очень медленно, словно в трансе, она заставляла себя двигаться вперёд. Камабан шёл в шаге позади неё, умоляя её не останавливаться, а охваченные ужасом жрецы наблюдали из каменного круга храма.

Какие-то струйки дыма и пара всё ещё поднимались к вершине скалы и растворялись в воздухе. Сабан шёл параллельно Орэнне, но придерживаясь внешней стороны камней, обрамляющих священную тропу. Казалось, что при её приближении к краю скалы ветер становился всё сильнее. Её ноги скользили по влажному дёрну, промокшие волосы развевались, но она послушно наклонилась вперёд и проталкивалась через бурю.

— Вперёд! — кричал ей Камабан. — Вперёд!

На краю скалы Сабан увидел, что в костре всё ещё скрываются остатки огня. Куча дров была очень большой, и её подожгли в полдень и постоянно подбрасывали дрова, чтобы жар был как можно сильнее, но ветер, брызги и дождь гасили огонь, задували пламя, превратив его в сырые, чёрные и обугленные куски дерева. Но в центре костра, глубоко внутри, некоторые угли всё ещё сопротивлялись буре.

— Туда! — ликующе закричал Камабан. — Туда!

И Сабан и Орэнна оба подняли головы, чтобы увидеть, что на юго-западе появилась длинная красная полоса. Это был бог солнца. Он наблюдал, и его кровь проступила сквозь облака.

— Теперь прыгай! — пронзительно закричал Камабан.

Раскат грома оглушил всё вокруг. Молния блеснула над скалами.

— Прыгай! — снова закричал Камабан, и Орэнна, вскрикнув от страха, или может быть от восторга, когда она шагнула с края скалы в промоченные дождём и морем остатки костра. Она покачнулась, приземлившись. Её сбило сильным порывом ветра и обугленными ветками, рассыпавшимися у неё под ногами, и она упала. Сабан увидел последние клубы дыма, и внезапно огонь погас. Орэнна сделала то, что должна была сделать, но бог отказался от неё.

Сабан прыгнул вниз на уступ. Он стянул с себя рубаху, и натянул её на голову Орэнне. Она не могла пошевелиться, и он натянул рубаху на её тело, чтобы укрыть от дождя. В этот момент она подняла взгляд на его лицо, и он крепко обнял её своими голыми руками, и она, обессиленная, зарыдала на его плечах над истёрзанным штормом морем.

Она осталась жива. Она сделала то, что должна была сделать, но в Сэрмэннин пришла беда.

Буря начала ослабевать. Море всё ещё билось об скалы, рассеиваясь на множество белых брызг в темнеющем воздухе, но ураган превратился в обычные порывы ветра, и вместо ливня начался дождь.

Сабан повёл Орэнну на вершину скалы. Она просунула руки в рукава рубахи, и уцепилась за него словно во сне.

— Она вернулась! — закричал жрецам Камабан.

Хэрэгг спустился с холма и тоже закричал.

— Она вернулась!

Керевал выглядел абсолютно убитым. Считалось, что судьба невесты солнца предсказывает будущее племени на предстоящий год, и никто никогда не видел, чтобы она отправлялась в огонь, а потом возвращалась.

Скатэл истерично кричал, и в гневе он схватил копьё у одного из воинов и направил его на Камабана.

— Это всё ты! — закричал он. — Это ты сделал! Ты вызвал грозу! Тебя видели в храме Мэлкина прошлой ночью! Ты вызывал грозу!

При этих словах дюжина воинов присоединилась к главному жрецу и направилась к Камабану.

Сабан бросил копьё, помогая Орэнне, а сейчас она вцепилась в него, и он ничего не мог сделать, чтобы спасти своего брата — но Камабан не нуждался в помощи.

Он просто поднял одну руку.

В руке был кусочек золота. Большой ромб из хижины Санны.

Скатэл остановился. Он увидел золото и поднял руку, остановив воинов.

— Ты хочешь, чтобы я бросил это сокровище в море? — спросил Камабан. Он раскрыл другую руку, показывая одиннадцать маленьких ромбиков. — Мне всё равно! — он внезапно рассмеялся диким смехом. — Что значит для меня золото Эрэка? А что оно значит для тебя? — его голос сорвался на крик. — Ты потерял его, Скатэл! Ты даже не смог уберечь ваши сокровища! Так позволь ему снова исчезнуть! Пусть отправляется в море!

Он повернулся и замахнулся, как будто намереваясь швырнуть золото в бурлящие волны.

— Нет! — с мольбой закричал Скатэл.

Камабан обернулся.

— Почему нет? Ты потерял его, Скатэл! Ты, жалкий кусок высохшего помёта ящерицы, потерял золото Эрэка! А я вернул его в Сэрмэннин, — он держал высоко в воздухе золотые ромбики. — Я — колдун, Скатэл из Сэрмэннина, — произнёс он громким голосом, — я — колдун, а ты — грязь под моими ногами. Я заставил всех духов воздуха и воды лететь в Каталло спасать это золото, золото, которое вернулось в Сэрмэннин несмотря на то, что ты нарушил договор вашего вождя с моим братом. Ты, Скатэл из Сэрмэннина, не подчинился Слаолу! Он хочет, чтобы его храм переместили, и его величие было восстановлено, а что делает Скатэл из Сэрмэннина? Он стоит на пути бога, как бешеный кабан перед благородным оленем! Ты мешаешь Эрэку! Так почему я должен отдать тебе это золото, которое Эрэк отобрал у тебя? Оно отправится в море!

Он стоял на скале над потухшим костром, и вновь угрожающе замахнулся, чтобы швырнуть золото в бурлящее море.

— Нет! — закричал Скатэл. Он неотрывно смотрел на золото, словно это был сам Эрэк. Слёзы лились по его измождённому лицу, а выражение настоящего восторга стояло в его глазах. Он упал на колени.

— Пожалуйста, нет! — умолял он Камабана.

— Ты отправишь храм в Рэтэррин? — спросил Камабан.

— Я отправлю храм в Рэтэррин, — смиренно сказал Скатэл, всё ещё стоя на коленях.

Камабан указал на север.

— В своём безумии, Скатэл, — сказал он, — в горах ты построил двойной круг камней. Это тот храм, который я хочу.

— Ты получишь его, — сказал Скатэл.

— Решено? — спросил Камабан Керевала.

— Решено, — подтвердил Керевал.

Камабан всё ещё высоко держал крупный кусок золота.

— Эрэк отверг невесту, потому что вы отвергли то, чего он хочет! Эрэк хочет, чтобы его храм был в Рэтэррине!

Люди выползали из своих укрытий и прислушивались к Камабану, который стоял высокий и устрашающий на тёмном краю скалы. Ветер развевал его длинные чёрные волосы и перестукивал косточками, привязанными на их концах.

— Ничто не происходит просто так, — закричал он. — Потеря вашего золота было несчастьем, но несчастьем со смыслом, и что же оно означает? Оно означает, что Эрэк увеличивает своё могущество! Он распространит свой свет до самого центра мироздания! Он вернёт свою настоящую невесту, саму землю! Он вернёт нам жизнь и счастье, но только в том случае, если мы сделаем то, чего желает он. И если вы перевезёте храм в Рэтэррин, вы все станете подобны богам, — он ссутулился, совсем измождённый. — Вы все станете подобны богам… — повторил он.

— Спасибо за её спасение, — шепнул Сабан, обнимая Орэнну.

— Не будь глупым, — устало сказал Камабан. Он пошёл вперёд и опустился на колени перед Скатэлом. Он положил золото, все двенадцать ромбиков, на траву между ними, и двое мужчин заключили друг друга в объятия, как два давно не видевшихся брата. Оба рыдали, и оба поклялись сделать всё, что прикажет бог солнца.