нас ничего не будет… И у тебя с ней тоже… Давай в подвал, Теплова сменишь.

– Так Теплов меня менял! Сейчас не моя очередь! – возмутился Валентин.

– Людей нет, а заканчивать надо, – смягчившись, сказал Цаплин. – В секрет некого ставить. А ты сам знаешь, какая обстановка…

– Я в секрет пойду.

– Пойдешь, когда сменишься. Там совсем немного осталось, часа на два работы. Давай, давай, обстановка серьезная, как бы нам этот лаз не понадобился…

Валентин отправился в штольню, где самозабвенно работал Теплов.

– Вовремя ты, – сказал Алексей. – Как раз вверх идти надо. Там камыши, место безлюдное, рой – не бойся. Но все равно будь осторожен…

Теплов передал ему эстафету и был таков. Оставшись в одиночестве, Валентин включил приемник, на который выходил «жучок» в комнате Дарьяны. Но, как он и ожидал, сигнал через толщу земли не проходил. А жаль. Он так любил Дарьяну, что хотел быть рядом или хотя бы качаться с ней на одной радиоволне…

Ветер шевелил сухой камыш, легкое приятное потрескивание расслабляло, успокаивало нервы. И лягушки квакали где-то неподалеку, настраивая на благодушный лад. Сыро под ногами, но Валентин не хотел этого замечать. Ночь над землей, темно, наломать бы камыша, сбить его в перину, лечь и смотреть на звезды. Но как бы ни убаюкивала его природа, нервы все-таки напряжены. Неспокойно на душе. Как там Дарьяна одна, без него? Что, если Цаплин с ней? Или Медник?…

Пять часов он потратил на то, чтобы пройти несчастных два метра. Порода оказалась слишком прочной, каждый сантиметр давался с большим трудом. Но ничего, все-таки он справился с заданием. Подземный ход проложен от начала до конца и готов к эксплуатации. Надо спускаться вниз, возвращаться в дом, чтобы сообщить Теплову, пусть он маскирует выход… А может, придется доложить и Цаплину. Если тот сейчас находится в компании с Дарьяной. Вдруг она предложила ему испытать с ней «сильное чувство»?…

Сгорая от ревности, Валентин вышел в подвал. Внутри никого не было, дверь в помещение, где сидели Тихоплесов и его порученец, не охранялась. Ее сторожил навесной замок, большой, амбарный, но при желании его можно было сковырнуть ломом, благо за инструментом далеко ходить не надо. А зачем Валентину выпускать на свободу своего врага?

Зачем?!

А зачем он хотел быть сильным и смелым? Для чего он тренировал свой характер?… Он хотел быть настоящим мужчиной, чтобы превзойти Тихоплесова. Дарьяна должна была понять, что зря порвала с ним, искусать себе локти с досады… Но Дарьяна скорее ляжет под Цаплина или Медника, чем одарит Валентина милой улыбкой. Он для нее малодушный жлоб и презренный предатель… А ведь она ляжет под кого-нибудь. Потому что и Цаплин ей нравится, и Медник: их она считает настоящими мужчинами…

Валентин поднялся на первый этаж. Тишина. На втором то же самое, если не считать храп, который поднял Теплов. А на чердаке он увидел Нику. Девушка сидела на теплом полу, приложив к вискам пальцы. Услышав подозрительный звук, она встрепенулась, посмотрела на Валентина.

– Что, к Дарьяне своей пришел? – язвительно спросила она.

– Может, к тебе?… Нам никто не помешает. И деньги у меня есть.

– Тихо ты, – перешла на шепот Ника. – Деньги у него есть… Ну, я в принципе могла бы…

– А с Иваном? Он тебя на старом месте ждет, – заговорщицким шепотом сообщил Валентин.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– А с тобой?

– Может, потом? Я пока отдохну немного… Ты иди, я за тебя побуду.

Валентин не очень верил, что Ника поведется на столь незатейливую и грубую хитрость.

– Потом нельзя будет, потом Вадим вернется. У нас не больше часа… – мысленно просчитала она.

– Но я не могу здесь. – Он взглядом показал на дверь, за которой находилась Дарьяна. – Все-таки бывшая жена. И чувства остались…

– Понятно. Тогда я к Ивану… Я знаю, ты никому не скажешь.

Ника ушла, оставив Валентина в полном смятении. Он мог выпустить из-под стражи Дарьяну, ее мужа, вывести их из дома. И он готов был к этому. Но сможет ли он уйти беспрепятственно? Что будет, если его задержат? Цаплин сочтет его предателем, а это само по себе уже приговор. И застрелить он может, не моргнув глазом.

Но ведь он должен доказать Дарьяне, что на всем белом свете нет мужчины круче, чем он. И не словами доказать, а делом… И не так уж страшно умереть настоящим мужчиной. Надо лишь поверить, что кем ты уйдешь из этой жизни, тем и возродишься в другой. Тогда и Дарьяна в следующем для нее воплощении притянется к тебе… Главное, поверить, что смерть совсем не так страшна, как представляется. Тогда ничего не страшно, тогда и руки развязаны.

Валентин открыл дверь, зашел в комнату. Дарьяна лежала на кровати. В лунном свете, просачивающемся через окошко, было видно, что она смотрит на него.

– Снова ты?

Голос ее прозвучал пренебрежительно. И это еще больше утвердило Валентина в том, что он обязан совершить смелый поступок.

– Вставай. Пошли! – решительно и даже жестко сказал он.

– Куда?

– Я вас выведу… Давай, пошли, пока время есть.

Дарьяна поднялась с кровати, обулась. С недоумением глядя на Валентина, она пожала плечами, но все-таки пошла за ним.

– Туфли сними, – посоветовал он. – Так тише будет.

Но Дарьяна его не послушалась. Как будто нарочно хотела продемонстрировать, что презирает его.

Туфли она не сняла, но это не помешало им беспрепятственно спуститься в подвал. Он подвел ее к двери, за которой находился Тихоплесов, по пути взяв лом.

Как он и предполагал, с помощью лома удалось создать тот рычаг силы, который вытащил из гнезда замочную скобу. Железный затвор, запирающий дверь, со звоном упал на бетонный пол. Это напугало Валентина, но было уже поздно поворачивать назад.

Он открыл дверь, в темноте нащупав спящего на полу Тихоплесова. Рядом лежал Гоша, но Валентин его проигнорировал.

Схватив Тихоплесова за шкирку, он поднял его с пола, вытащил в подвальный коридор. Пока тот приходил в себя, он закрыл дверь, подперев ее ломом. Гошу спасать он не собирался, хотя бы потому, что не хотел создавать численного превосходства над собой.

Руки у Тихоплесова были связаны за спиной, выше локтей, специальным узлом, ослабленным, чтобы не нарушался обмен крови, но быстро затягивающимся, если попытаться высвободиться от пут. Но у Валентина был нож, и он попросту срезал веревки.

– Нож дай сюда, Иуда! – тихим голосом, но по-барски нахраписто потребовал Тихоплесов.

Он уже понял, кто его освободил. Но поскольку он не был высокого мнения о своем спасителе, то грубил, не стесняясь в выражениях.

– Я не Иуда, – цыкнул на него Валентин. – И нож останется у меня. Пошел!

Он грубо втолкнул его в отсек, где находился лаз, заставил спуститься вниз. Тихоплесов делал все нехотя, недовольно фырчал, но все-таки подчинялся: он понимал, что на волю его может вывести только Валентин. Но при этом он еще не понимал, для чего все это затеяно.

– Хорошо вы тут окопались, – ворчал Тихоплесов, продираясь сквозь теснину лаза. – Как волки в норе. Прямо как у меня…

– Как волки. А кто нас волками сделал? – спросил Валентин.

– Кто волки?! Твои спецы? Да, они волки, не вопрос. Аты волчонок, Полунин. Жалкий волчонок…

Тихоплесов бежал впереди, за ним безмолвно следовала Дарьяна, Валентин же замыкал колонну. Он мог не бояться удара в спину, но и сам не мог дотянуться до своего врага. А его так и подмывало врезать ему кулаком по загривку. Не для того он его освобождал, чтобы выслушивать оскорбления.